Асеевские литературные чтения

69 опубликованы в 93-м томе (1983) «Литературного наследства» – признанного во всем мире издания АН СССР. Немало интересных документов нашла Крюкова о взаимоотношениях Асеева с Маяковским, Блоком, Хлебниковым, Пастернаком, Есениным, Белым. По ее свидетельству, он не открыт сегодня читателю и исследователю на две трети. Неизвестна большая часть творчества периода Великой Отечественной войны и последних лет жизни. Оно не вписывалось в официальное направление советской литературы и состояние филологической науки, потому мало что было опубликовано. Если б огромный архив обнародовать, судьба Асеева предстала бы по-другому – со всеми отразившимися в ней трагическими поворотами истории. Поэт начал свой творческий путь за десять лет до Октября 1917- го, революцию принял безоговорочно. Но, как и многие, не сразу осознал смысл ее трагических и кровавых событий, которые славил. В 30-е годы он воспринимался общественным сознанием как продолжатель Маяковского, певец государственной системы. На самом деле это было время молчания, в крайнем случае – агитационных стихов, когда Асеев наступил «на горло собственной песне». Даже поэма «Маяковский начинается» давалась ему с трудом, и Николай Николаевич пишет, хотя и не решается отправить, письмо Сталину с просьбой оградить от нападок, мешающих ему завершить это произведение. Архивные документы поведали, что его не миновали политические доносы, в частности, в связи с поездкой на Дальний Восток и знакомством с С. М. Третьяковым – писателем-лефовцем, автором пьесы «Рычи, Китай». Сохранилось еще одно письмо, адресованное Сталину, но также неотправленное – в нем Николай Николаевич рассказывает горестную историю, как в 1947-1948 годах был рассыпан набор его книги с поэмой о Гоголе, хотя он и выбросил из нее строки о «рыжем» времени. Сложными были годы войны, когда Асеева практически перестали печатать, кроме агиток в газетах. Так и не увидели света при жизни автора прекрасные антивоенные стихи «Надежда», «Письма к жене», «Страх», поэма «Москва-Кама», свидетельствующие о его гражданском и общественном прозрении – в отличие от революционных лет он уже не может принять кровь и убийства. Во времена культа Асеев пережил все, что и другие именитые люди. Безусловно, он интуитивно чувствовал ситуацию, и его обращения к Сталину – это не только надежда на помощь, но, скорее всего, попытки спастись от «лучшего друга писателей».