КУРСКАЯ БИТВА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ 200 – Он тоже шустрый. Ему бы пару картофелин – и гарцуй. – Понял тебя, сержант. Болен? – Нет. Солнце приморило. Он достал из-за пазухи три маленькие картофелины: – На, не ему, сам съешь. Да не сваливай на солнце. И двинулись. – Кто это? – спросил я у приотставшего замполита нашего дивизиона капитана Чернова. – Начальник политотдела дивизии Майсурадзе. Я легонько присвистнул: вот тебе на! – второй человек в дивизии. Вот тебе, и «япошка»1 Часа, через три благополучно прибываю в Трофимовку, сдаю повозочному Заруба, пробираюсь на НП, в сарай, что вверху оврага, и докладываю командиру батареи о выполнении задания. – Батарея уже пристрелялась, – сообщает комбат и как бы между прочим добавляет: – Вчера снайпер подловил на мушку старшего разведчика Порваткина. Ты вместо него. – Но я же радиотелеграфист... – Был, – говорит комбат, стряхивает с ресниц слезу. – Так можно и до маршала дорасти, – замечаю, как бы между прочим, отворачиваясь, чтобы не глядеть в лицо комбату. Я знаю, не плачет командир батареи. Серые глаза его всегда поблескивают слезой: расширение слезных каналов после контузии. Этот высокорослый, с выразительным, чуть продолговатым лицом артиллерист успел уже немало повоевать, сражался за Сталинград. Ранен. Очень метко стреляет. За это его ценит командир дивизиона, который о нем и о командире пятой батареи Камышане говорит, что они «родились под пушкой». Я знаю также, что не любит пререканий Прамонов. Спрашиваю: – С чего начинать? – На нейтральной полосе в зоне обстрела снайперов лежит Порваткин. Его надо вынести. Это раз, – ставит задачи старший лейтенант. – Сегодня же ты должен накормить тех, кто здесь, на НП, и тех, кто с пехотой. Второй день ни крохи во рту. Старшина, олух царя небесного, не может ничего найти... Это два... – А я?.. Чем кормить?
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=