КУРСКАЯ БИТВА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ 206 тут где в снегу лежит... Много и нашего брата тут лежит... – Иван! Ходи кушайт! – донеслось снаружи издалека. – Кто это? – изумился Шелепов. – Фриц соблазнять пришел. – Как это, «пришел»? – По ходу сообщения от их траншеи, – поясняет земляк. – Засядет где-то за изгибом поблизости и.... О! Слышите?.. – Брот – гут, шнапс – гут! Русишь болшевик есть капут, – четко слышится. – Ком, ком плен. Шнапс, брот, тепле... – Подавись! – громко отвечает кто-то из «Иванов». – Зачьем дави?.. Иван есть упрям. Бик Иван, м-му!.. – Сталинград помнишь? – Сталинград плати будьем. Грос котелёк Москау делайт!.. Кушайт ходьи. Гостья ходьи! Пихт шисен... Затем «гостеприимный» гитлеровец изображает пение: – Вы-хо-ди-ля На-ка-тьюшка на високи береги крутой... И опять: – Иван корош парьен. Пой Катьюша. Их либен Катьюша. – Сейчас запоешь, – кричит кто-то из наших, и вскоре раздается взрыв. Видел я в щель между бревен, гранату кто-то бросил. И чей-то окрик на улице: – Не тратить гранат!.. Молчание. Но не долго. Несколько мин трахтарарахают в нашем расположении. Еще. И еще. Потом голос: – Получиль?.. Бик, Иван, м-му!.. – Са-ам скоти-на безрогая! – громко отвечает хамовитому немцу все тот же голос с нашей стороны. – Часто так? — спрашиваю у насупившегося читинца. – Что? – «Беседуете». – Быват. Агитируют фашисты. Москву грозятся окружить... Молчим, задумавшись. Мы почти на дне большого мешка. Далеко справа позади Орел. Он у немцев. Мы ушли на запад, за Фатеж. А где-то далеко, слева, сзади, гитлеровцы сидят в Белгороде и Харькове. Может, специально заманили нас в мешок, чтобы устроить «котёл». Они ведь мастера на это. Могут и теперь
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=