КУРСКАЯ БИТВА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ 210 – Так бы и сказал. Это по-нашему. Это поручение – быть запевалой!.. 2 июля. «В гнездышке». «Максим! Сколько лет, сколько зим!» Мысли о Кольке Губареве. «Тигры» идут перед фронтом. Расчудеснейшая птичья жизнь у нас, разведчиков. Отлично «угнездились». Только «гнездышко» не на одном дереве, а сразу на трех дубках. Сбили из бревнышек треугольник, умостили его на высоте шести-семи метров на сучья, а на него – дверь. На дверь – треногу со стереотрубой, пенек вместо стула. А чтобы не видно было сверху, натянули маскировочную сетку. А еще научились летать. Только не вверх. А вниз. И не на крыльях, а по-обезьяньи. Внизу землянка. От сучка к ней натянута веревка... Конечно, мы не всегда можем догадаться, что снаряды летят к нашему НП. Но как только слышим глухие выстрелы с той стороны, из-за большака, скользим вниз, в землянку. Кормят неплохо: восемьсот граммов хлеба, нередко – шпик н консервированные сосиски. После того бесконечного сугробного марша с наступлением это не жизнь – малина... Услышал голоса снизу, от землянки, всмотрелся: идут со стороны тылов трое. И вдруг узнаю: тот, что с лычками сержанта, низенький крепыш, – Колька Губарев. Вот так встреча! Вот я сейчас его ошарашу. Скольжу вниз по веревке – и мы лицом к лицу. – Максим! Сколько лет, сколько зим! – Ух, черт, напужал, – встал как вкопанный, вытаращил глаза Колька: – Вась, это ты? С неба, чё ль? – Не, не я – святой Василий Блаженный. – Жив? – Вроде бы. Обнялись. – А что ты по деревьям лазишь? – Да вот, предков вспомнил. – Каких «предков»? – Да тех, что лазали. – Ишь ты, все такой же чудило, – покачал головой. – А все ж
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=