213 обстоятельств почти большую половину пути пришлось идти то в боковом, то в головном дозоре, утопая на лыжах в рыхлом снегу. И вот примерно после пятидесяти километров пути был назначен привал на обед. Случилось как-то так, что костер нашего отделения оказался несколько вдали от других. И еще одна случайность. Наш любимый командир отделения сержант Апарин ненадолго отлучился от нас во время обеда. Но за это короткое время в отделении произошло ЧП. Когда мы съели положенное на обед, Губарев икнул и иронически произнес: «Кажется, объелся». Все мы поняли шутку... Закурили махры. Затянувшись и отмахнув дым каким-то только ему свойственным неторопливым жестом-полукругом руки, он вдруг заявил: – А я знаю, как на фронт попасть... Опять приняли за шутку... Каждый из нас к тому времени подал на имя начальника школы по два-три рапорта, чтобы отправили на фронт. Никому из нас не хотелось просидеть на востоке войну. Но на фронт не отправляли, требовали ждать очереди. А все потому, что мы находились недалеко от недружественного соседа – Японии. Когда же начальству школы окончательно надоели такие рапорты, нас предупредили, что за каждый очередной будут сажать на гауптвахту от трех до пяти суток... Вот потому мимо ушей прошло заявление Губарева. Недолго молчал Колька. – А вы знаете, ребята, мы опять прохлопаем ушами. « – Как так? – спросил Злочевский. – Вот так, – ответил Губарев и потрепал себя по уху. – Вся школа съест НЗ, а мы останемся в дураках... И сразу, как по команде, все открыли ранцы, чтобы взять из них НЗ (неприкосновенный запас питания) ... В одиннадцать часов вечера школа, возвратившаяся из похода, ужинала в столовой. И там произошел неприятный случай. Курсант Митрошкин, вынимая из кармана платочек, обронил квадратик галеты. Командир второго отделения Чуприло быстро поднял его и очень заинтересовался, почему галетина оказалась в кармане Митрошкина, тут же этим вопросом заинтересовался и
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=