215 соревнованиях, пригласил на прием сам командир дивизии. Он ни слова не проронил о нашем прежнем проступке, хотя знал о том ЧП. Зато он обещал, что выполнит просьбу – отправит нас на фронт. Через пару месяцев нас выпустили младшими сержантами и разослали по гарнизонам. Мы со Злочевским попали вместе и, как я уже впереди упоминал, курсируя иногда на катере, распевали: «Шилка и Нерчинск не страшны теперь...» Комдив сдержал слово. Когда формировалась 70-я армия, большая половина нашего бывшего унитарного отделения оказалась в Новосибирске, затем на Урале, а затем и за Курском и Орлом в 140-й Сибирской дивизии этой армии. Неспокойно на сердце. В нашем журнале наблюдений все чаще и чаще слово «танк». И во множественном числе. Сегодня, например, за передним краем, их прошло шестьдесят три. Сообщаем на батарею, оттуда передают в штаб дивизиона. Чувствуется приближение большой - большой заварушки. 5 июля. Началось справа. «Связь не снимать...» За полночь просыпаемся в землянке от дрожи земли. Выходим с Митрошкиным на улицу. Где-то далеко справа тяжело гудит и ухает. По гулу догадываемся, что идет артподготовка. А она ведется обычно перед наступлением. Кто начал её? Если наши – значит, и ринутся наши. Если враг – значит, он пойдет... Весь день справа доносился тяжелый гул сражения. У нас тоже «юнкерсы» несколько раз бомбили боевые порядки пехоты. И нашу рощу не забыли. Нас тоже, чтобы не скучали, загнали в землянку. Но все это совсем не то, что справа. К вечеру получили команду: «Быть на батарее. Связь не снимать». Первый раз слышу такое: «Не снимать». Значит, дело очень и очень срочное. Видно, нам туда, откуда гул и дрожь земли. 6 июля. Кто и где начал. В тягостном выжидании. Почти сутки просидели в Калачевском лесу. Здесь сосредоточилась вся наша 140-я Сибирская стрелковая дивизия. Лес кишит солдатами, забит походными кухнями, орудиями, минометами. Наш дивизион – в небольшой лесной лощине, в
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=