221 Вижу, как тяжело дышит напарник. А в небе гул и темные силуэты самолетов. Они летят явно к нашей высоте. Вот уже от них отделяются черные головастики. Они быстро растут, растут и все страшнее и страшнее свистят и воют. Падаю в большую воронку, гляжу в небо. Приближаются бомбы-головастики, до жути нарастает их зловещий свист и вой. Подспудно верю в выдуманную солдатскую «теорию вероятности» – в одну воронку не попадает два снаряда, две бомбы. Знаю, что глупо и смешно, ведь стреляют-то не из одного орудия, не один самолет бомбит и не с одного места. Однако чуть-чуть верю. И чуть меньше страха. Но тупой, приглушенный, подсознанием, он все же есть. А бомбы, большие, черные! Вдавливаюсь под глыбу чернозема и глины, чтобы засыпало, придавило землей. Вверху, по краям этой огромной воронки, – ящики со снарядами. Бомба угодила в замаскированный склад снарядов. Был чудовищной силы взрыв. Я это видел и слышал, когда бежал сюда. Теперь понимаю: склад взорвался, а несколько ящиков вот... в один рядок. Теперь ударит близко бомба, взорвутся ящики и вспоминай, как Васю звали... Ухает, качает как в люльке земля. Жив?.. Жив!.. Выскакиваю из воронки: – Коныгин! Поднимается из соседней воронки с измазанным черноземом лицом и с не успевшими спрятать ужас глазами напарник. – Где «нитка»?! «Нитка» где?! Бегаем по полю, ищем провод. Нет провода. Унесло взрывом. Находим вдали каждый по концу. Тянем друг к другу – не хватает «нитки». Дрожащими руками Коныгин наращивает проводом с запасной катушки один конец и бежит ко мне. Но что это? Опять: «Гу-угу, гу-гу-угу» ... Летят. Они уговорились?! Должно быть, да. Видно по взрывам, увидели фашисты, что угодили в склады боеприпасов. Теперь повторяют – летит третья группа. Надо опять в ту счастливую воронку. И снова отрываются от каждого самолета, воют, насвистывают черные головастики с распущенными хвостами.
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=