227 вместе с нашими пушкарями пулеметным огнем с флангов забайкальцы и уральцы заставили залечь автоматчиков, пэтээровцы били «по глазам» и по гусеницам танков и самоходок, бойцы забрасывали их бутылками с корю- чей жидкостью. Не раз доходило до того, что одержимые шли навстречу и подкладывали под танки мины. Гибли бесстрашные, но взрывались и пылали танки. Не выдержали фашисты и стали отходить на северные склоны соседней высоты. Так была отбита и эта атака врага... Когда Наливкин закончил рассказ, Прамонов заметил: – Это было в семь вечера. Тогда я добавил шесть, а затем столько же делений прицела. Помнишь, сержант?.. Как не помнить!.. В ночь на 9 июля. Тихая работа и «тихие бои». Подкрепление на левый фланг. Бронебойные «огурцы», рация, ужин. В роли связного. В роли переводчика. В роли агитатора. Клятва Злочевского. Снова в своей роли. Спокойно было в эту короткую душную летнюю ночь на 9 июля. Спокойно, но не совсем. По ходам сообщения, а чаще просто по полю пехота выводила и выносила раненых. На передовой всю ночь шла работа: укрепляли и маскировали блиндажи, рыли окопы. Перегруппировывали батальоны и объединяли роты. Во тьме шли повозки с ящиками патронов, гранат, мин. Среди ночи Прамонов запросил огневые, привезли ли «огурцы». Старший по батарее доложил, что доставили и что почти все из них – бронебойные. Намеками добавил, что к соседям, в сторону Молотычей, валом валит подкрепление. И еще сообщили, что к нам вышли разведчик и радист с рацией, несут также ужин. Отлично! Достали где-то вторую рацию вместо разбитой еще на марше из Калачевского леса осколком снаряда. Теперь будет радиосвязь и не придется, высунув язык, то и дело бегать по полю и сращивать провод... Впереди и с боков то и дело вспыхивают зарницы. Оттуда доносятся взрывы гранат, автоматный стрекот. Перед нашей высотою 238, южнее Теплого, огромное кладбище танков, самоходных орудий и бронетранспортеров, пытавшихся прорваться на Ольховатку. Но на этом кладбище не все они мертвяки. Рядом с
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=