КУРСКАЯ БИТВА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ 228 сожженными немало подбитых. Там тоже идет работа. Пользуясь темнотой, враг стремится подремонтировать и оттянуть их в тыл для полного восстановления. По приказу Григорьева специальные группы добровольцев атакуют ремонтников и их охрану, поджигают недобитую технику. Продолжаются бои, но теперь уже «тихие» бои. А над головами, мерно урча, летят 'ПО-2, «ночные дьяволы», как называют их немцы. Где-то далеко ухает... Уснуть бы. Да нельзя. Вот придет замена, тогда... Поспать не удалось. Только успели подкрепиться кашей и сосисочными консервами, командир дивизиона Борисов затребовал уточненные разведданные о позициях нашей пехоты и противника на последние часы. Наливкину идти нельзя – ему с рассветом быть в батальоне. Он начертил схему с пояснениями, вручил ее мне, и мы с Болдыревым направились на КП командира дивизиона майора Борисова. А еще Прамонов приказал утром завернуть на огневые и прихватить завтрак и обед. До НП Борисова добрались, когда посерело небо... По пути на каждом шагу только и слышно: «Стой! Кто идет?» Слава знатока немецкого языка не покидает меня. В тот момент, когда я находился на КП дивизиона, на командный пункт Хабаровского полка привели немца-перебежчика. «Хозяину» захотелось допросить его, прежде чем отправить в штаб дивизии. Артиллерист, – обратился к Борисову вошедший в блиндаж офицер, – Василий Михайлович спрашивает, нет ли у вас такого, кто «шпрехает»? – Нету, – отозвался Борисов, но тут же: – А, впрочем, минуту, – и ко мне: – Ты, кажется, того... Помню, зимой рассказывали, как ты балакал с пленным. – Не, – мотаю головой, – то ради шутки. – А ты и теперь для шутки. – Ровным счетом ничего не понимаю, товарищ майор. – Не скромничай. Пойдем. Через минуту мы в КП Иванова. Передо мной высокий, с воспаленными глазами, с помятым лицом немец. – Гитлер капут? – спрашиваю. Опускает глаза. Молчит. Молчу и я, не зная, что говорить
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=