КУРСКАЯ БИТВА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ 232 оперативный простор, к Фатежскому шоссе, и уж тогда найдется ли сила, которая сможет их остановить на пути к Курску. Молотычи – главный рубеж теперь на нашем северном фасе Курской дуги, за которым им чудится победа под Курском с дальнейшим прорывом на Москву... – Далеко им до Москвы, – заметил Злочевский. – Нет, сержант, – покачал головой замполит. – Она за нашей спиной. И драться, и побеждать надо здесь. Поразительно! До чего же наэлектризованы сражением люди. Некоторые машинально обернулись, чтобы удостовериться, позади ли, за спиною ли Москва. – Я не в смысле расстояния, товарищ капитан, – уточнил Степан. – Я о том, что наденем намордники зверям... – К ор-рудиям! – донеслось протяжное. И все стали выскакивать из воронки. – Вы уж верьте нам, товарищ капитан, – добавил Злочевский, чуть задержавшись. – Клянусь именем сибиряка – обязательно наденем!.. В гнезде в стенке блиндажа еще с ночи засел радист Митрошкин. Я же вернулся на НП теперь уже в своей роли – роли старшего разведчика, и приступил к своим прямым обязанностям. А обязанности эти – быть «глазами» командира батареи там, где бы он ни находился. На наблюдательном пункте мы с Болдыревым, сменяя друг друга у стереотрубы, ведем наблюдение за передним краем, подменяя впервые за трое суток вздремнувшего в углу блиндажа старшего лейтенанта Прамонова. Начавшаяся с рассвета бомбежка, а за нею артналеты врага не прекращаются. От пыли, пороховой гари и дыма рвущихся бомб и снарядов, от горевших в разных местах танков и самолетов, пшеницы, травы и деревьев день – в сумерках. То и дело в небе вспыхивают бои наших «яков» с «мессерами» и «фокке-вульфами». Во второй половине дня, собрав у Теплого и Самодуровки танки и автоматчиков, враг начал атаковать второй батальон Читинского и третий Хабаровского полков. Тогда за стереотрубу стал чуть передохнувший комбат. Много пришлось поработать комбатам Прамонову, Камышану, Соловьеву и их огневикам. Вел огонь всем дивизионом
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=