КУРСКАЯ БИТВА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПАМЯТИ 234 затишье было недолгим. Лишь только на востоке заалела заря и по вершинам холмов заскользили первые лучи солнца, снова началась артподготовка. Снаряды рвались и в Самодуровке, и в расположении нашего наблюдательного пункта и на наших батареях. А вскоре Наливкин сообщил из батальона, что на правый фланг хабаровчан движется большая лавина танков с автоматчиками... И опять началась работа наших пушкарей. Из своего блиндажа подавал команды Прамонов – наша четвертая тоже вела заградительный огонь. Неожиданно всех нас заставил вздрогнуть мощный гул. Мгновение – и мы с Болдыревым в траншее. Метрах в ста слева – длинный ряд автомашин. А над ними огромные белые клубы дыма и красноватые острые языки пламени. Множество стреловидных длинных снарядов летело в сторону врага, оставляя за собой огненные хвосты и рокочущий гул... – «Катюши»! – крикнул опомнившийся первым Болдырев. Да, это были реактивные минометы, о которых мы не раз говорили, которых так ждали. Наконец-то! Знали мы, что дивизионы и целые гвардейские полки ракетных минометов наводили ужас на гитлеровцев там, где появлялись. Так было в первые дни наступления немцев у деревень Гнилец и Соборовка, так было не раз в Понырях. Но мы «живые» «катюши» видели впервые. Снаряды и их огневые следы постепенно растаяли в безоблачном небе, замер в грохочущей артиллерийской канонаде их рокот, а там, где ползли танки и бронетранспортеры врага, будто великое множество молний, засверкали разрывы. В небо взметнулись фонтаны земли и дыма. В этом дыму скрылось все, все им окуталось. Но вот дым медленно рассеялся, и стали, как на фотобумаге, «проявляться» танки... Над многими из них поднимались черные столбы гари. Другие разворачивались и быстро ползли назад, в лощину. Увидели мы и убегающих автоматчиков... И тут вспомнилась издевка гитлеровца: «Иван, пой Катьюша. Их либен Катьюша...»
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=