Созидание - стиль жизни: к 75-летию Н. И. Гребнева

66 заметки о том «Как стать писателем?» Конечно же, это не советы опытного мастера начинающим, а смешные «рецепты» творчества, которые можно использовать при лечении от графоманства. И еще одна особенность очерков. В них автор не только «пробует на вкус» русское слово, но и стремится докопаться до его происхождения. Этимология, звучание того или иного понятия в древние времена приводят писателя к маленьким, но радостным открытиям. Как произошло слово берег? Наверное, сначала был «оберег», тот, что оберегал поселенцев на кругом берегу от лютого ворога и вешнего разлива. А потом первая буква отпала как излишняя, получился «берег». Нет в очерке ссылок на этимологические справочники, но тем и ценно это наблюдение, что представляет собой догадку, хотя, возможно, и спорную. И, наконец, о заглавии сборника. Деревянное ожерелье – это картинка из детства писателя. Застоявшаяся в течение зимы в стойле корова Зорька, выбравшись на весенний простор, вдруг бросилась к деревянной калитке, выломала ее и на шее с рамкой убежала со двора Нынешняя наша свобода напомнила автору картинку далекого детства. Не с таким ли «деревянным ожерельем» вырвались на простор свободы и многие из нас. Охотно поглощаем поделки телевидения с его пошлостью и юмором «ниже пояса». А мат, а пиво из горлышка, а слишком легкие одежки, о которых сказал когда-то известный поэт: «Брошки блещут «на тебе», с платья полуголого. Эх, к такому платью бы, да еще бы голову»... Словом, многое для нас сегодня позволено в отличие от тех времен, когда могли наказать за гадание на картах или крашеное пасхальное яичко. Но и о деревянном ожерелье свободы не следует забывать. Ведь не все так безоблачно в наши дни в нашем Отечестве, как пытаются представить некоторые. Прозоров, А. Моменты из жизни на русских берегах / А. Прозоров. – Текст : непосредственный // Курск. – 2005. – 12 янв. – С. 5. Свою новую книгу Николай Гребнев назвал интригующе-затейливо: «Деревянное ожерелье свободы» (Курск, «Славянский дом. Толока», 2004). Почему – умолчу, отсылая любопытствующих к первоисточнику. Полагаю, и самый разборчивый читатель не пожалеет, оттого хотя бы, что в этом очерковом сборнике есть и воспоминания о Евгении Носове «С печалью и гордостью». Да, вот только что, кажется, мы все переживали уход в вечность замечательного Мастера, но ходики Истории неумолимо расширяют временную межу – и тем дороже становятся живые свидетельства о живом Носове. И вдвойне дороже, если не сползают они в панегирическую восторженность, в не всегда уместный пафос, не покрываются, короче, пресловутым «хрестоматийным глянцем», который, кстати, и при жизни писателя уже пытались на него навести. К счастью, Гребнев написал о человеке, ставшем для него учителем в литературе, честно и точно. Бесхитростные и как бы беглые мемуары рисуют верный носовский портрет – медвежеватость движений, гордую посадку головы... И словно слышишь непередаваемую интонацию этого блистательного