Хранитель правды о войне

11 санки-фаэтон, чтобы мчаться к месту боя. Через горный хребет мы с ездовым свернули налево и понеслись в поселок Гант к границе фронтов. На линии огня Скакать на лошадях по передовой целых четыреста метров на виду у противника неимоверно опасно. Решаясь на такой шаг ради сокращения времени, я надеялся, что враги не сразу увидят нас на заснеженном фоне хребта. Дескать, уже вечереет, кони и фаэтон у нас белые. Проскочим! Но, к моему ужасу, вертикальная стенка хребта оказалась чернее китайской туши, и пулеметчик сразу же заметил нас. Он только что перезарядил на ночь оружие трассирующими боеприпасами и был полностью готов к стрельбе, поэтому сразу дал очередь по мчавшейся во весь опор упряжке. И вот, не веря своим глазам, я с удивлением замечаю, как прилетевшая справа от нас смертельная огненная струя пуль воткнулась не в лошадей, как целился стрелок, а повисла под их животами. Я тут же догадался, почему так случилось. Пулеметчик видел только вершину огненной трассы. Ее он и направлял в животных. Но дело в том, что пули летят не по прямой линии, а под действием силы тяжести в середине своей траектории начинают снижаться. Орудийный расчет советских солдат на огневой позиции. Больше всего я боялся, чтобы лошади не пересекли эту огненную змею копытами. Тогда бы мы точно погибли. Но все обошлось. А пулеметчик, наверное, так и не поняв, почему не попадает в лошадей, прицелился в ездового. Но тот успел откинуться назад, положив голову мне на колени. Тогда противник решил уничтожить меня. Но спас сильный попутный ветер, дувший вдоль ущелья. Он снес хвост трассирующих пуль вперед, и я увидел их перед своими глазами. Но какое это страшное зрелище! Огненная струя шипела, как сотни змей, и выдавливала глаза из орбит. Спрятаться я не мог: голова упиралась в спинку укрытия от дождя. И я от боли и страха упал в обморок. Эти страдания продолжались не более тридцати секунд, но не дай Бог кому-нибудь испытать такое. Трассирующие пули вот-