Хранитель правды о войне

20 быстрее уничтожить. Вскоре от немецкой лавины остались только бегущие в нашу сторону отдельные группки фашистов. Но и у меня после многократных ранений погибла почти вся батарея. Из двадцати шести человек остались в живых я, раненный в ногу, и совершенно невредимый командир третьего орудия сержант Хохлов. Кончились пять сотен снарядов, что я по максимуму захватил с собою в бой. Последним снарядом уничтожаю ближайшую группу немцев, а за нею вслед несется еще одна и по виду состоящая из главарей. А сзади еще несколько групп бегут. Я в страхе: что же будет, вдвоем нам с сотнями немцев не справиться, и приказ не будет выполнен. Ищу под ногой хотя бы один снаряд, а рядом только куча стреляных гильз. Поднимаю глаза выше и вижу позади себя невероятную картину. Она и обрадовала, и ужаснула меня. Весь израненный, оживший ящичный Селезнев ползет ко мне на локтях и катит носом снаряд! Стоя на одном здоровом колене, я этим снарядом уничтожаю группу главарей. К великому моему удивлению, над следующей группой поднимается белое полотенце. Посланный мною Хохлов пленил 826 фашистов. Вот что сотворил герой ящичный Селезнев, подкинув мне самый важный снаряд. К сожалению, последняя немецкая мина взорвалась около него и подбросила тело ящичного вверх. На землю он упал уже мертвым. Много горя испытали мы за войну, но были у нас и радости. Ни с чем несравнимые радости побед. И не только самая главная наша Победа – 9 мая сорок пятого, были и помельче. За всю свою 90-летнюю жизнь, если не считать рождение сыновей, самая великая радость была мною испытана, когда, пробравшись с огромным трудом и смертельной опасностью в тыл к немцам, я вдруг увидел ту самую пушку, которая безнаказанно обстреливала наши позиции и которую целых десять дней тщетно искала вся наша дивизия и не могла разыскать. Укрытую белыми простынями пушку обслуживал расчет, тоже одетый в белые маскхалаты, потому их в метель и поземку невозможно было на заснеженном бугре с большого расстояния рассмотреть. К тому же фашисты каждую ночь перетаскивали пушку на другое место. А она, проклятая, со своего бугра под прикрытием поземки столько людей у нас перебила. И вдруг, находясь в сотне метров позади этой пушки, я вижу, как снимается белая простынь и обнажается выкрашенный в зеленый цвет ее казенник. Немцы приготовились