Хранитель правды о войне

27 пулеметами и стреляют по нам. Командир батальона во весь рост выскакивает под огонь с поднятым вверх пистолетом в руке и кричит во все горло, чтобы за двести метров его слышно было, единственное грозное слово – приказ: – Вперееед! – никаких тебе славословий: за кого, куда, ясно, что в атаку. Это самое страшное слово на войне. В его интонации и строгое, неукоснительное требование, и угроза расстрела при невыполнении, но и просьба, дескать, давай, ребята, не подведите. Солдаты должны вскочить под немецкий огонь и перебежками во весь опор мчать к немецкой траншее, чтобы выбить из нее врага и захватить ее. Первые вскочившие, несколько человек, погибают, остальные медлят. Комбат, стреляя вверх из пистолета, решительно повторяет команду. Он мечется по цепи солдат, поднимает их в атаку. А это самое трудное: поднять людей на явную смерть. Он, конечно, не стреляет в замешкавшихся, кому ногой поддаст, дескать, ты что же, лучше других, которые уже вскочили под огонь... Батальон бежит изо всех сил, падает, ползет, снова бежит, чтобы скорее добраться до немецкой траншеи, меньше времени быть под огнем. Солдаты на бегу стреляют в немцев, а с флангов, с боков, наши пулеметы тоже бьют по ним. Убитые и раненые остаются на поле, а живые, человек 40-50, подбежав к траншее, стреляют над ней из автоматов и винтовок, чтобы немцы спрятались и не стреляли. И тут же прыгают в траншею. Завязывается страшный рукопашный бой. Если наша взяла, траншея – наша. А таких траншей обычно три или пять перед селом или высотой, за которые идет бой. А если немецкая траншея нами не взята, солдаты в ста метрах от нее залегают на ровном голом поле, отрывают ночью свою траншею, которая будет передним краем нашей обороны. Наступают осенние холода. В задней стенке траншеи отрываются небольшие, на три-четыре человека, блиндажи. Ночами солдаты спят, не раздеваясь, только сапоги снимают. А если в темноте немцы подбираются к нашей траншее, то ноги в сапоги, оружие в руки и бегом в траншею биться с врагом. Какие тут фотографии! Отчаянные журналисты лезут под огонь и фотографируют бой, глаза и искаженные лица солдат в этих сражениях. А фотокорреспондент Макс Альперт заснял своим фотоаппаратом одного из комбатов, когда он с поднятым вверх пистолетом поднимал батальон в атаку. Эту фотографию он назвал