Хранитель правды о войне

36 – Читая военные мемуары, понимаешь, что люди постоянно находились на грани жизни и смерти. Сегодня жив, а завтра – как повезет. Вы, например, описываете, как в июне 1943-го командовали гаубичной батареей и оказались при разрыве бомбы завалены землей в окопе. Чудом товарищи нашли вас и откопали... – Контузий было много. Когда снаряд близко разрывается, ударяет так, что теряешь сознание, мозг выключается, нет пульса и дыхания. Однажды в Венгрии я только через три дня пришел в себя. Мы тогда так много теряли людей, что могилы рылись трехметровой глубины. Меня тоже собрались уже хоронить. Плащ- палатку несли четверо, но у одного нога подкосилась, и я упал с высоты на самое дно. Сильно ударившись головой о голову уже лежащего, в какое-то мгновение я негромко вскрикнул, и ребята услышали. – Во время войны Вы часто удивлялись, как удавалось выжить. Что все-таки помогало? Будучи рьяным атеистом, я не верил в Бога, но понимал, что какая-то сила, оберегающая нас, существует. И невольно приходил к мысли, что это Господь Бог. – А носили с собой иконку или крестик? – Нет, ничего такого не носил. У пожилых солдат можно было увидеть, но не у молодежи. Никаких талисманов тоже не было. Я, кстати, пока воевали, не говорил никому, что мне везет. Боялся спугнуть удачу. – Вы писали про брата, который погиб на фронте в народном ополчении. Еще кто-то из близких родственников ушел воевать? – Отец, он был сапером и разминировал немецкий передний край. Ему пуля в затылок вошла. Лежал в госпитале, но разрешили долечиваться в Борисоглебске. Мне выдался шанс повидать его дома, когда нас везли из-под Сталинграда на Донбасс. Отец лежал весь забинтованный. Сняли бинты, а из раны показался кончик пули. Ее нельзя было удалять, потому что другой конец касался мозга. Надо было выждать, пока сама выйдет. По выздоровлении отец снова попал на фронт. Был инвалидом войны и прожил до 63 лет. – А вообще в военные годы знали о своих родных, как