Мощность пласта твердых пород оказалась равной 2,8 м, и преодоление его было достигнуто 30-го октября. Каково же было разочарование, когда в разрезе снова были вскрыты рыхлые отложения с морской фауной девонского возраста ясно указывающей на принадлежность их к осадочному чехлу Русской платформы. Это обстоятельство значительно усилило скептические настроения среди противников продолжения работ на КМА. Однако, уже на глубине 160,9 м, снова были встречены твердые породы, проходка которых потребовала огромных усилий. Наконец, 30-го декабря 1922 года на глубине 161,7 м долото стало расплющиваться, не давая углубления. В январе 1923 года в Лозовку приехал профессор Губкин. В шубе и валенках ввалился в конторку, сдернул запотевшие очки... Вошел раздосадованный токарь. «Вот! – протянул бригадиру напильник, с него лохмотьями свисала стружка. – Невозможно работать». Оказалось, к тискам и инструментам стали прилипать металлическая пыль и стружка. Мастерская отстояла от вышки в 12 метрах... Иван Михайлович велел принести уже использованные долота. «Теперь гвоздь, пожалуйста, – прошептал он нетерпеливо. – Быстрее». Гвоздя не нашли, подали гаечный ключ. Губкин медленно поднес его к долоту. Когда между ними осталось около сантиметра, ключ прилип к долоту. Используемое на глубине - 161,7 м долото намагничивалось еще более и притягивало различные железные предметы - гайки, ключи, гвозди - общим весом уже более 38кг. Об этом писали в газетах. Не осталось сомнений: внизу тонны магнетитовой руды. Управление глубоким бурением, с санкции президиума ОККМА, решило остановить ударное бурение и перейти к другому способу проходки - вращательному бурению с использованием специального снаряда с колонковой трубой, для приѐма цилиндрического столбика проходимых пород (керна) необходимого для проведения соответствующих анализов, с алмазным наконечником (коронкой). Руководство Особой комиссией КМА, предвидя предстоящие сложности с проходкой кристаллических горных пород, ещѐ в конце февраля 1922 года подготовило заявку на приобретение станков и необходимого оборудования для алмазного бурения у заграничных фирм, поскольку собственного производства их в России не было. После длительного согласования по разным инстанциям вдруг выясняется, что Наркомат финансов отказывается отпустить 200 тыс. золотых рублей на покупку этого бурового оборудования. Академик Лазарев обратился с протестом в Рабоче Крестьянскую Инспекцию на неправильные действия финансистов. Но там учѐного не поддержали, сославшись на то, что время сейчас трудное и потому-де незачем расходовать валюту на какие-то аномалии. Обескураженный отказом, Лазарев рассказал о своих затруднениях А. М. Горькому, который очень интересовался проблемами развития науки и делами учѐных, Алексей Максимович, внимательно выслушав Лазарева, посоветовал: «Самое лучшее, если вы об этом напишете В.И.(Ленину)» В ответ на опасение учѐного, что письмо может не дойти или дойдет с большим опозданием, а дело не терпит отлагательств. Горький сказал: «Я сам передам его Ленину».
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=