«Мелиховское сидение» У семьи Чеховых была мечта обзавестись собственным уголком, которым они могли бы распоряжаться как хотели. Им давно уже наскучило жить в съёмной квартире в Москве, в которой они не видели родного приюта и прибежища души. Задумка купить собственный хутор появилась у А.П.Чехова ещё в то время, когда он жил в Сумах Харьковской губернии. Известно, что чуть было не состоялась покупка имения в Сорочинцах, близ гоголевского Миргорода. Наконец, зимой 1892 года давнишняя мечта Чеховых осуществилась. По объявлению в газете «Курьер» была приобретена усадьба Мелихово, находившаяся в 13 верстах 1 верста = 1066,781 метр. от станции Лопасня Московско-Курской железной дороги. Мелихово представляло собой площадь земли в 213 десятин 1 десятина = 1,45 га., с усадьбой, лесами, пашнями и лугами, которые А.П.Чехов называл «великим герцогством». Имение было куплено за 13000 рублей у театрального художника Н.П.Сорохтина, который, отправляясь вскоре за границу, спешил продать Мелихово и поэтому запросил за него не очень большую сумму.Для того чтобы замаскировать то, что усадьба находилась не в очень хорошем состоянии, бывший хозяин решил перекрасить дом и близлежащие постройки, дабы не видно было изъянов стен. Так как покупка осуществлялась зимой, остальных изъянов имения под снегом совсем не было заметно. Вот первые впечатления о Мелихове брата Антона Павловича, Михаила Павловича Чехова: «Все постройки были выкрашены в яркие, свежие цвета, крыши были зелёные и красные, и на общем фоне белого снега усадьба производила довольно выгодное впечатление». Только вот по весне, когда начал таять снег, новых хозяев ожидали многочисленные сюрпризы - «непрактичные», как выразился М. П. Чехов, хозяева поплатились за свою доверчивость. Правда, некоторые сюрпризы оказались очень даже приятными: например, в саду вдруг появилась целая липовая аллея, которую раньше было не видно за глубоким снегом; вылез из-под сугроба целый стог соломы, который раньше считался чужим. М. П. Чехов напишет позже: «Никто никогда не покупает имения зимою, когда оно погребено под снегом и не представляется ни малейшей возможности осмотреть его подробно, но мы оба [с А. П. Чеховым] были тогда совсем непрактичны, относились доверчиво ко всем…» Семья Чеховых вложила немало средств и сил на обустройство своего родового гнезда. Был расчищен парк, посажены новые плодовые деревья, выкопан пруд. Дом скромной архитектуры, более похожий на летнюю дачу, оставили без изменений. С утра и до позднего вечера Чеховы работали не покладая рук. Был установлен трудовой режим дня. Чехов занимался посадкой цветов и деревьев. Антон Павлович очень любил фруктовые деревья, мечтал посадить вишневый сад, о чем он ни раз упоминал в своих записных книжках и письмах. «С самого раннего утра, часто даже часов с четырех, Антон Павлович был уже на ногах. Напившись кофе, он выходил в сад и подолгу осматривал каждое фруктовое дерево, каждый куст, подрезывал его или же долго просиживал на корточках у ствола и что-то наблюдал». «Творческая деятельность была его стихией. – Вспоминает М. П. Чехов о брате. - Он сажал маленькие деревца, разводил из семян ели и сосны, заботился о них, как о новорожденных детях и в своих мечтах о будущем был похож на того полковника Вершинина, которого сам же вывел в своих «Трех сестрах». По инициативе Антона Павловича в усадьбе и за ее пределами было посажено много деревьев, проведены новые аллеи. Чехов говорил, что близость к природе является необходимым элементом счастья. Письма его из Мелихова заполнены описаниями природы. «После обеда Чехов уходил в спальню, запирался там и обдумывал сюжеты, если его не прерывал Морфей. А затем с трех часов дня и вплоть до семи вечера трудились снова». Итак, в 1892 году в одном из своих писем Чехов написал: «Станция Лопасня Московско-Курской дороги. Это мой новый адрес...» Сегодня эта станция переименована в честь знаменитого писателя, и, подъезжая, к ней на указателе можно прочесть: Чехов. Здание станции осталось прежним. Строилась она 150 лет назад, когда Лопасня была большим торговым селом, в котором слились три села – Бадеево, Садки и Зачатье, с населением в полторы тысячи человек. Каждый день на станцию высылались лошади за гостями и за почтой. Простая корреспонденция приходила на станцию и выставлялась в застекленном шкафу у начальника станции. За заказными письмами и посылками ездили в Серпухов. Телеграммы тоже направлялись в Серпухов и доставлялись оттуда посыльными сотскими за особую плату. По просьбе Чехова на станции Лопасня стали останавливаться курьерские поезда, по его инициативе здесь в 1896 году открыто почтовое отделение и телеграф. Деревянный домик с мемориальной доской, напоминающей об организации Чеховым Лопасненского почтового отделения, стоит сейчас недалеко от станции на фоне девятиэтажных зданий. Отсюда и начинается дорога в Мелихово. «Дорога от станции – 9 верст, все время идет лесом, – писал Антон Павлович, – оврагов и круч нет. Кругом тишь, гладь да божья благодать. Есть одна речка по пути, да и та воробью по колено... была бы охота ехать, а проезд всегда есть...» О дороге от станции к Мелихову можно прочесть во многих письмах Чехова, она зачастую упоминается в его рассказах. Один из населённых пунктов, встречающихся нам на пути, - Крюково. Из грязного, зловонного села, описанного в повести «В овраге», теперь оно превратилось в благоустроенный рабочий посёлок. Следующее на нашем пути село - Новосёлки. Если въезжать в Новосёлки со стороны Крюкова, то первое, что бросается в глаза,- это стоящая справа от дороги школа, построенная А. П. Чеховым, а слева – старинная церковь, сооружённая в 1757 году. С этой церковью связаны первые воспоминания писателя о Мелихове. «У нас пасха, - пишет 6 апреля 1892 года Чехов Суворину.- Церковь есть, но нет причта. Причт - состав священнослужителей.… Церковь ветхая, холодная, окна с решётками, плащаница – это доска в 1? аршина 1 аршин = 711,19 мм. длиной с тусклым изображением. Пасхальную утреню пели мы, то есть моя фамилия и мои гости, молодые люди…» Примечательно то, что отец А. П. Чехова, П. Е. Чехов, был регентом одной из церквей, когда семья жила в Таганроге, поэтому он взял на себя ответственность за службы в Мелиховской церкви. С тех пор почти ни одна служба не обходилась без Чеховых. Дальше, за леском, село Васькино, принадлежавшее И. Д. Щербатову, сыну известного историка. В старом липовом парке стоит дом, связанный с именем декабристов Ф. П. Шаховского и И. Д. Якушкина, а также А. С. Грибоедова и П. Я. Чаадаева. Вернёмся непосредственно к владениям писателя. В числе первых корреспондентов, писавших о чеховских местах, были известный литературовед Юрий Соболев и поэт Иван Белоусов. О поездке в Мелихово, предпринятой около 90 лет назад, в книге «По родным местам» рассказано так: «Красные ворота, широкий двор, низкие постройки. Вот они и есть, Чеховские владения… Расстилается луг. Влево – кипа деревьев, прямая, как ремень, берёзовая аллея. Это за пределами ограды. А там, за воротами, виден сад, барский дом, службы. С посланным, принесшим нам разрешение на осмотр, входим во двор.  «У меня наивный двор»,- писал о нём Чехов. И, правда, что-то ужасно милое, наивное в этих невысоких амбарах, строениях, конюшнях. Поражает изобилие изгородей, заборов, перегородок, плетней…» Заметим, что эта зарисовка была сделана уже после смерти Чехова, когда хозяином имения стал барон Стюарт. Итак, мы входим на территорию чеховского Мелихова. Посмотрим направо – там стоит одноэтажный дом с затейливыми окнами. Это и есть дом писателя. Несмотря на небольшой размер, этот дом поражает своим уютом и тёплой атмосферой. Расположение комнат напоминает маленький лабиринт. Недаром Чехов, показывая свой дом, чтобы тот казался больше, водил гостей по кругу, по одним и тем же комнатам, выдавая их за разные; причём никто не замечал подвоха. Входим в дом. Сразу оказываемся в прихожей. Это помещение примечательно тем, что в нём разноцветные окна. Ещё мы здесь видим платяной шкаф, вешалку на стене, зеркало в резной раме… Здесь встречали гостей – званых и незваных, отсюда, спешно одеваясь, выходил Чехов, чтобы отправиться к очередному больному. На вешалках висят зимнее пальто Павла Егоровича Чехова, демисезонное пальто Антона Павловича, стоят трости. На полочке – зимняя шапка с бобровым околышем, фетровая шляпа, картуз Чехова. На столике у окна стоит керосиновая лампа, резервуар которой украшен барельефами в виде амуров. Зеркало на стене прихожей отражало самых разных людей, внешность и характеры которых попадали на страницы чеховских рассказов. Сельские учителя, врачи, фабриканты, крестьяне, художники, актёры, начинающие писатели, поклонницы таланта и так далее. Многочисленные больные тоже заходили в прихожую. Пройдя через прихожую, мы попадаем в одну из самых значимых частей дома. Рабочий кабинет Чехова в Мелихове ещё при его жизни описал Жюль Легра - французский журналист, профессор Бордоского университета: «По стенам библиотечные полки с нагромождёнными на них без системы книгами по медицине и литературе. Кругом расставлены безделушки из тонкой бронзы и слоновой кости, вывезенные с Дальнего Востока. На подоконнике большого окна – склянки с лекарствами, кое-где портреты, в том числе портрет Толстого, на стене, над диваном, где я лежу, миниатюрная акварель, изображающая лужайку с тремя берёзами, серебристые стволы…» У тройного «итальянского» окна кабинета стоит письменный стол, на нём – керосиновая лампа с рефлектором, свечи в бронзовых подсвечниках. Здесь же – атрибуты писательского труда: перьевая ручка, чернильница, простой карандаш. Весы для взвешивания конвертов, марки в коробочке, палочка сургуча, которым запечатывали письма,- свидетели переписки Чехова. Письма, впервые изданные сестрой писателя, являются ценнейшими документами, отразившими творческие удачи и переживания писателя, тяжёлый труд врача, тревоги и надежды общественного деятеля, хлопоты хозяина имения. Рядом с письменными принадлежностями лежат каталоги семян, которые Чехов выписывал и покупал в московских магазинах для своего хозяйства. «Если бы не литература, я мог бы стать садовником» «…И чувствую себя дома»,- любил говорить писатель. В Мелихове Чехову приходилось каждодневно выступать в роли врача. Об этом напоминают дорожная аптечка, каталог медицинской литературы, первый лист медицинского отчёта за 1892 год. Над столом писателя – фотографии Тургенева и Толстого. Этих двух литераторов Чехов ставил выше остальных и говорил: «Толстой в душе никогда не постареет. Язык устареет, но он всегда будет молод». А про Тургенева: «Боже мой! Что за роскошь «Отцы и дети»! Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел, и было такое чувство, как будто я заразился от него» Н. Бунтина «…И чувствую себя дома», очень много символических вещей. Например, над шкафчиком-аптечкой, висящим на стене,- резное блюдо с надписью: «Чай пить – хозяйку любить». Этот скромный предмет – свидетельство активной общественной деятельности писателя. На таком деревянном блюде крестьяне села Талеж - поднесли Чехову «хлеб – соль» по случаю открытия школы, выстроенной на его средства в 1896 году. «Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья…» - говорил Чехов, и слова его находили воплощение. Во-первых, в окрестностях своей усадьбы он построил три школы: в Талеже, в Новосёлках, и в самом Мелихове, которые были признаны лучшими в Московской губернии. К сожалению, до наших дней сохранилась только одна из них, в Новосёлках. Кроме того, писатель построил колокольню около мелиховской церкви, хлопотал об открытии почтового отделения при станции Лопасня, проведении шоссе. Чехов дорожил всякой возможностью войти в деревенскую жизнь, лучше узнать ее нужды. Именно эти соображения заставили его принять участие во Всероссийской переписи 1897 г. «В 1897 году Антон Павлович принял деятельное участие в народной переписи. Он по опыту знал, насколько это дело сближает человека с народом. Ему принадлежала перепись всего населения острова Сахалина, произведенная им по своему почину и собственным средствам еще в 1890 году. Теперь он участвовал в переписи вновь. Он изучил мужицкую жизнь во всех проявлениях, близко сошелся со всеми своими соседями-крестьянами, которым он и до этого всегда готов был дать добрый совет и как врач и как человек, и эти семь лет «мелиховского сидения» не прошли для него даром. Они наложили на произведения этого периода свой особый отпечаток, особый колорит. Это влияния Мелихова признавал и он сам». Будучи не только талантливым писателем, но и отличным доктором, Антон Павлович Чехов пользовался у жителей Мелихова и окрестных сел большим уважением и любовью. Они ценили «своего» доктора, всегда были приветливы и ласковы с чеховской семьей. Чехов создал у себя настоящий приемный пункт. Ежедневно с 5 до 9 часов утра он вел прием у себя дома, ездил к больным за десятки верст во всякую погоду. В 1892-1893 гг. врачебная деятельность Чехова превратилась в большое общественное дело. Это были годы, когда средней полосе России угрожала холера. Антон Павлович взял на себя всю работу по организации врачебного пункта в Мелихове. Чехов оборудовал мелиховский врачебный участок главным образом на свои личные средства. Он снял избу под амбулаторию, старался обеспечить пункт необходимым оборудованием, добиваться разрешения на приглашение фельдшерицы. «На его долю выпала тяжелая работа: средствами земство не обладало; кроме одной парусиновой палатки, во всем участке Антона Павловича не было ни одного, даже походного барака, и ему приходилось ездить по местным фабрикантам, унижаться перед ними и убеждать их со своей стороны принимать посильные меры к борьбе с холерой. О том, как его иногда встречали в таких случаях даже высокопоставленные люди, от которых, казалось, можно было бы ожидать полного содействия, свидетельствуют его письма к Суворину, в которых он описывает ему свои визиты к графине Орловой-Давыдовой и к архимандриту знаменитой, владевшей миллионами, Давыдовой пустыни. Но были и такие люди, которые охотно шли навстречу хлопотам Антона Павловича и сами предлагали ему помещения под бараки и оборудовали их». Готовясь к борьбе с надвигающейся холерой, Чехов принимает активное участие в комиссии, которая распространяла среди крестьян медицинские сведения о холере, выступает по этому поводу на сельских сходках. «Несколько месяцев писатель почти не вылезал из тарантаса. В это время ему приходилось и разъезжать по участку, и принимать больных у себя на дому, и заниматься литературой. Разбитый, усталый, возвращался он домой, но держал себя так, точно делал пустяки, отпускал шуточки и по-прежнему всех смешил…»А. П. Чехов закончил свою деятельность на мелиховском врачебном пункте 15 октября 1892 г. По предложению Санитарного совета Серпуховское уездное земское собрание постановило: «Благодарить А. П. Чехова за принятое им бескорыстное участие в деле врачебной организации уезда». «Деятельность по борьбе с холерой и знакомство Антона Павловича с земскими деятелями имели своим следствием то, что писатель был избран в земские гласные. Антон Павлович стал охотно посещать земские собрания и участвовать в рассмотрении многих земских вопросов. Но больше всего его интересовало народное здравие, народное образование. Остаётся только удивляться, когда Чехов находил время для литературы. Он не только много писал, но и много читал, о чём свидетельствует заставленный книжными шкафами кабинет, который описывает Жюль Легра. Рядом с этими шкафами – кресло-качалка, в котором любил сидеть Чехов в редкие минуты отдыха. Над ним – этюд кисти Левитана, часто бывавшего у писателя в гостях, «Усадьба Бабкино». На восточной стене кабинета, среди фотографий, ещё несколько работ Левитана: «Река Истра», акварели «На тяге» и «Мелиховский пейзаж». Известно, что «Мелиховский пейзаж» был написан художником в 1895 году, в какие-нибудь 10 – 15 минут, во время одного из его визитов в Мелихово. Такова обстановка рабочего кабинета А. П. Чехова. Но работал писатель не только в своём кабинете. Часто по ночам он писал в спальне, придвинув стол к кровати. А весной 1896 года он на время отдал свой кабинет сестре для занятий живописью, перебравшись в её комнату, где написал повесть «Моя жизнь». Комната Марии Павловны Чеховой представляет собой уютное, по-женски обставленное помещение. На стенах можно увидеть работы Марии Павловны, которая была отличным живописцем: подмосковная неяркая природа, невысокий дом с тройным окном чеховского кабинета, белеющая на берегу пруда купальня, скромные мелиховские пейзажи, портрет Дуни Чуфаровой – местной крестьянки. Ну а на самом видном месте висит портрет любимого брата, А. П.Чехова (работа Н. Чехова), который занимал центральное место не только в комнате, но и в сердце М. П. Чеховой. Интересно, что именно в мелиховские годы её талант выразился особенно ярко – удивительное сходство с особенностью творческого подъёма брата. Видно, обретение собственного «куска земли», своего дома, сыграло большую роль в жизни каждого обитателя этого дома. Ещё к одному примечательному месту в доме можно отнести так называемую «Пушкинскую» комнату, использовавшуюся в качестве гостиной: здесь ставили диваны и кресла, в которых гости слушали музыку и беседовали. Своё название это помещение получило благодаря портрету А. С. Пушкина, висящему на стене, который был подарен сестре Чехова её ухажёром, полтавским помещиком А. И. Смагиным. Но «пушкинская» было далеко не единственным названием этой комнаты. Её также называли «диванная», «тёмная», «газетная», «угловая» и тому подобное. Вообще, Чехов был любителем давать оригинальные названия различным уголкам своего имения. Например, отдаленный лесной участок справедливо именовался «Дальний Восток», уголок усадьбы с хозяйственными постройками стал «наивным двором», само Мелихово называлось «герцогством». Здесь были и «левитановская горка», и «аллея любви» - любимая липовая аллея писателя, в которой он мечтал построить домик для творчества. Также в Мелихове рос когда-то «Мамврийский дуб». По библейской легенде, под Мамврийским дубом в Палестине Авраам принял Бога, на котором был скворечник под названием «Питейный дом братьев Скворцовых». Этот самый дуб запечатлён на одной из фотографий, висящих на стене в «Пушкинской». А соседняя фотография запечатлела ещё одну достопримечательность – пруд «Аквариум», действительно напоминающий аквариум своими размерами.  Но настоящей жемчужиной мелиховского музея является флигель, выстроенный Чеховым в 1894 году. Это небольшой беленький домик с ажурной резьбой, затейливым балконом, высокой двускатной тесовой крышей. Он стоит в центре сада, как сказочный терем. 11 марта 1893 года Антон Павлович писал: «Купили сруб для кухни и заказали сруб для флигеля, предназначенного для Ивана и Иваненко; флигелек будет построен в саду, около забора, против аллеи любви, так что в то же время будет служить сторожкой». Через год, 21 апреля 1894 года, он писал А. С. Суворину: «Начинаю строить хорошенький флигель». А уже 26 июня 1894 года с восторгом сообщал ему: «Флигель у меня вышел мал, но изумителен. Плотники взяли за работу 125 рублей, а устроили игрушку, за которую на выставке мне дали бы 500 рублей». Цитируется по. Вначале флигель предназначался для гостей. В нем месяцами жили приезжавшие родные, останавливались друзья, знакомые, но флигелек так полюбился Чехову, что он постоянно работал в нем летом, а потом перебрался туда окончательно. В этом крошечном домике всего 20 квадратных метров жилой площади и холодные сени. Но планировка комнат так продумана, что уютный домик кажется просторным. На балконе установлен флагшток. Когда Чехов бывал дома, поднимался маленький красный флажок как сигнал местным жителям, что к хозяину флигелька можно приходить за советом и медицинской помощью. Антон Павлович в летнее время принимал больных в сенях флигеля. Готические окна с цветными стеклами придавали этой комнате веселый живописный характер. Здесь висит шкаф, где до наших дней сохранились лекарства – и те, которыми пользовался сам Чехов, и те, что предназначались для его пациентов. На столике – медицинские инструменты Чехова, рецепты, им выписанные. В углу стоит докторский умывальник. Из маленькой прихожей двери ведут в спальню и рабочий кабинет. На флигеле мемориальная доска с надписью: «Мой дом, где была написана «Чайка». А. П. Чехов».  Эта надпись даёт нам понять, что мы приблизились к месту, которое стало почвой для создания одного из самых известных чеховских произведений. Мелиховское влияние на творчество А.П.Чехова. Несомненно, Мелихово сыграло неоценимую роль в творчестве А. П. Чехова. Недаром мелиховский период считается периодом расцвета Чехова как писателя. Несмотря на то, что он провёл там всего семь лет, за это время было создано более сорока самых известных произведений. Вот что пишет Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, обращаясь к музею: «В его [Чехова] повестях, рассказах и письмах много раз возникает дорогое сердцу Мелихово, которое было предметом его самых сердечных забот, беспокойств, касался ли вопрос воспитания деревенских ребятишек или медицинской помощи». За мелиховский период были написаны такие рассказы, как «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», «Анна на шее», «Ариадна», «Чёрный монах», «Остров Сахалин», «Дядя Ваня», «Палата №6», «3 года», «Моя жизнь», «Дом с мезонином», «Мужики», не говоря уже о пьесах «Чайка» и «Дядя Ваня». И все эти произведения пропитаны мелиховскими впечатлениями, которые начинаются от самой дороги к усадьбе. Итак, дорога от станции Лопасня к Мелихову. Здесь, у железнодорожного переезда, стояла подвода, на которой ехала из города сельская учительница Мария Васильевна, героиня рассказа «На подводе». Погруженная в тяжелые, безрадостные думы о дровах, экзаменах, пьяном стороже и грубом попечителе, она не замечала ни согретого дыханием весны прозрачного леса, ни черных стай, кружившихся в поле над громадными лужами, похожими на озера, ни бездонного неба. Подвода остановилась перед шлагбаумом. Мимо нее проходил курьерский поезд. И вдруг на мгновение Марии Васильевне показалось, что на площадке вагона она видит свою умершую мать. Она даже вскрикнула: «Мама!», но поезд промчался. Видение исчезло, и осталась опять страшная действительность, из которой не было выхода. Впереди ее ожидала тяжелая дорога, тесная и грязная школа, грубый попечитель, у которого нужно выпрашивать деньги на дрова, и пьяный сторож, бьющий учеников. И еще раз вспоминается этот рассказ, когда переезжаешь мост около Новоселок (на месте прежнего брода) через извилистую речку Люторку. Близлежащий город Серпухов, где Чехов был выбран земским гласным и куда он часто ездил из Мелихова, также нередко промелькивает в его рассказах. Например, встречается нам в рассказе…уездный город с двумя монастырями, название сельца – Мироносицкое. Сразу вспоминаются приметы старого Серпухова с церковью жен-мироносиц на окраине. Уехали Мисаил и Маша в деревню Дубечня во время строительства железной дороги, и, действительно, в то время строилась Павелецкая железная дорога. Кроме того, скорее всего, именно в этом «городе С.» мы видим Дмитрия Ионыча Старцева. А когда он едет в село Дялеж, нельзя не вспомнить село Талеж, находящееся неподалёку от Мелихова. Герой рассказа «Человек в футляре» Беликов тоже ходит по узеньким улицам «г.С», белокаменного города Серпухова. Жизнь Серпухова не могла пройти мимо внимательных глаз писателя. Связь с этим городом началась у него задолго до покупки Мелихова. Его товарищ по гимназии Василий Васильевич Зембулатов вместе с Чеховым поступает на медицинский факультет, живет в семье Чеховых «на хлебах», а по окончании университета многие годы работает в Серпухове железнодорожным врачом. Университетский товарищ Чехова, санитарный врач Петр Иванович Куркин тоже живет и работает в Серпухове. Обратимся к ещё одному факту, отразившемуся в творчестве писателя. Известно, что сосед Чехова по имению князь Сергей Иванович Шаховской, внук декабриста Ф. П. Шаховского, который помогал ему во всех общественных делах, разорился и продал свое имение инженеру В. М. Семенковичу. А тот в старой дворянской усадьбе открыл дорогой пансионат для московских дачников. Вероятно, именно этот случай вспомнился А.П.Чехову при работе над «Вишневым садом». А вот несколько выдержек из дневника А.П.Чехова, говорящих о ходе его работе в Мелихове:- Октябрь 1892 года: «Написал две небольшие повести, одну сносную, другую скверную». Сносная – это «Палата № 6», скверная – это «Рассказ неизвестного человека».- Июль 1893 года: «Сдал в печать свой «Сахалин», «Написал я также повестушку в два листа «Черный монах»... если автор изображает психически больного, то это не значит, что он сам болен. «Черного монаха» я писал без всяких унылых мыслей, по холодном размышлении... Монах же, несущийся через поле, приснился мне. Я, проснувшись утром, рассказал о нем Мише».- Ноябрь 1895 года: «Теперь пишу маленький рассказ «Моя невеста». У меня когда-то была невеста... Мою невесту звали так: «Мисюсь». Я ее очень любил. Об этом я пишу».- Ноябрь 1896 года: «К концу лета у меня была готова повесть в пять листов «Моя жизнь» (другого названия я не сумел придумать), и я рассчитывал привезти ее с собой в Ясную Поляну, в корректурных листах. Теперь она печатается в «Приложениях Нивы», и я чувствую к ней отвращение, так как по ней проехала цензура и многие места стали неузнаваемы». В повести «Моя жизнь» почти на каждой странице разбросаны мелиховские впечатления: переезд ранней весной в запущенную усадьбу и устройство в ней, взволнованное отношение к природе, сложность взаимоотношений с крестьянами, постройка деревенской школы и т. д. Можно предполагать, что, давая в повести проницательную характеристику русского крестьянина, Чехов опирался на свои мелиховские впечатления. Герои повести Мисаил и Маша строят школу в Куриловке – Чехов во время работы над этой повестью строит школу в Талеже. Строительство школы, а затем и её открытие описано Чеховым по личным впечатлениям. Дубечня, имение инженера Должикова, действительно существует в шести километрах от Мелихова. Названия лесных угодий Бышеевка и Семениха тоже из Мелихова, участки эти расположены по соседству с чеховским имением. Строительство железной дороги, описанное в «Моей жизни» и «Новой даче», Чехов наблюдал сам в мелиховские годы. Тогда в юго-восточной части Серпуховского уезда прокладывалась Павелецкая железная дорога. Жизнь в Мелихове заставила А. П. Чехова по-новому подойти к изображению деревни. У него появилась возможность лучше узнать нравы крестьян и окунуться в крестьянскую жизнь. В рассказах «В овраге» и «Мужики» тоже на каждой странице сквозят мелиховские картины и персонажи. Рассмотрим рассказ «Мужики». К сожалению, ни в письмах А.П.Чехова, ни в воспоминаниях его брата М. П. Чехова нет указания на то, какие именно мелиховские картины и персонажи отразились на страницах чеховской повести. На первый взгляд пейзаж деревни Жуково в «Мужиках» ничем не напоминает Мелихово. Нет в Мелихове ни речки, ни белой церкви, ни родника. И все-таки жители Мелихова всегда узнавали в «Мужиках» свою деревню. В 20-е годы в серпуховской газете «Набат» и в 1937 году в журнале «Колхозное производство» писали даже так: «Вам и сейчас покажут в Мелихове избу Чикильдеевых». В начале 50-х годов современник Чехова Михаил Прокофьевич Симанов, а также и другие старожилы утверждали: «Да, были такие...» Показывали, что изба Чикильдеевых стояла в Наумовской слободе недалеко от церкви, третья с краю. По повести, в гости к Чикильдеевым приходили Леонычевы, Матвеичевы, Ильичевы. Чехов перечисляет здесь подлинные фамилии мелиховских крестьян. А крайняя изба была когда-то трактиром. Помнили они и Кирьяка. Говорили, что он был лесником у помещика Кувшинникова. Лесная сторожка, где жил Кирьяк, была на границе со вторым чеховским участком, который здесь с тех пор зовется «Дальний Восток». Но вспоминали о Чикильдеевых не очень охотно, всем тоном разговора показывая, что не в них суть. Главное, что в повести описаны они сами, их жизнь, их нищета, их горе и беды.Жуково из чеховской повести называлось еще Холуевкой, потому что из нее уходили на заработки в город и устраивались лакеями в трактирах, официантами, коридорными в ресторанах и гостиницах. М. П. Симанов говорил, что Холуевкой звали в Мелихове несколько домов в южной части села.Узнавали мелиховцы и описание пожара, только говорили, что был он не на успенье, «а, кажись, на здвиженье». Описание этого пожара есть в воспоминаниях Александра Павловича Чехова.«В избе мотали шелк... шелк брали с ближней фабрики, и вся семья вырабатывала на нем немного – копеек двадцать в неделю». Воспоминания об этом промысле сохранились в Мелихове до сих пор. Шелк брали в волостном селе Бавыкине, и перемоткой его занимались жители всех окрестных сел.«Старик Осип продавал сено люторецкому барину, бабы косили сено на лоску». Выражение «люторецкий барин» – от названия деревни Люторецкое, что в восьми километрах от Мелихова, а лоском в Мелихове называют большие лесные поляны (выражение чисто местное, вряд ли где еще встречающееся). Старуха уезжает лечиться в уездный город, где было два монастыря и 27 церквей. Именно таким был город Серпухов. Кроме того, в рассказе «Мужики» крестьяне поют песню: Люблю я цветы полевые, Люблю их в лугах собирать. Люблю я глаза голубые, Люблю их всегда целовать. Эту же песню любили петь мелиховские девушки, работая в поле или собирая ягоды. Но ещё больше связана с Мелиховым пьеса «Чайка», посвященная проблемам искусства. По словам Чехова, всякое художественное произведение непременно должно выражать какую-нибудь мысль. Этой идейной направленности не хватает героям пьесы – ни писателю реалисту Тригорину, который пишет жизнь только такой, какая она есть, ни декаденту Треплеву, ушедшему от действительности в мир прозрачных образов и символов. Только Нина Заречная находит путь к настоящему искусству. Ценою тяжелых жертв и разочарований, неустанно работая над собой, она становится настоящей актрисой. Пьеса «Чайка» очень тесно связана с Мелиховом и сюжетом, и прототипами своих героев, местом действия и пейзажем, и целым рядом других, более мелких деталей. Бывавший в Мелихове Вл. И. Немирович-Данченко писал: «Благодаря озеру и саду, в лунные ночи и закатные вечера Мелихово было очень красиво и волновало фантазию. Здесь Чехов писал «Чайку», и много подробностей в «Чайке» навеяно обстановкой Мелихова. По крайней мере я не могу отделаться от впечатления, что сцена, которую устраивает Треплев, прошла на этой аллее, идущей к озеру, и «в доме играют», и «красная луна», и лото в четвертом действии». Высказывались предположения, что прототипом кабинета Треплева послужил мелиховский кабинет Чехова, а также что жалобы талежского учителя Михайлова писатель вложил в уста Медведенко. А. П. Чехов, посетивший в 1894 г. Талежскую школу, пишет: «Учитель получает 23 рубля в месяц, имеет жену, четырех детей, и уже сед, несмотря на свои 30 лет. До такой степени забит нуждой, что, о чем бы вы ни заговорили с ним, он все сводит к вопросу о жаловании. По его мнению, поэты и прозаики должны писать только и прибавке жалованья». Много мелких подробностей мелиховского быта нашло отражение в этой пьесе. Частой посетительницей мелиховской усадьбы была подруга Марии Павловны – Лидия Стахиевна Мизинова. Она была влюблена в Антона Павловича, по чувство ее не встретило ответа. Позднее Лидия Стахиевна увлеклась модным в те годы беллетристом И. Н. Потапенко. Именно с её судьбой связывают образ Нины Заречной, юной девушки, мечтающей о сцене и славе, пережившей горчайшие испытания. Чехов с большой душевной болью и сочувствием рассказал в «Чайке» печальную историю неудачной любви Л. С. Мизиновой и через образ Тригорина сурово осудил И. Н. Потапенко. Это сходство судьбы главных героев пьесы с судьбой их прототипов особенно ясно почувствовали прежде всего, те кто так или иначе послужили прообразами героев. В рассказе «На подводе» перед нами проходят однообразная, серая жизнь сельской учительницы, работающей без любви к делу, живущей без семьи, без близких, в полном одиночестве, морозы и метели, непролазная грязь на дорогах, безысходная деревенская нужда. Этот рассказ, написанный в 1897, году тоже вырос из мелиховских впечатлений. Записная книжка Чехова свидетельствует о том, что многие факты из жизни самого писателя послужили сюжетами для его произведений этого периода. Так, в записной книжке Чехова описан случай из его земской врачебной деятельности, давший материал для рассказа «По делам службы»: «Земецрастратил и застрелился. Я со становым поехал вскрывать его. Приезжаем. Лежит на столе. Поздно. Отложили вскрытие до завтра. Становой уехал к соседу играть в карты. Я лег спать. Дверь то открывалась, то закрывалась опять. Казалось, что мертвец ходит». Мелиховские впечатления завершили круг наблюдений Чехова над оскудением русского дворянства, которое он показал в своих произведениях 90-х и 900-х годов. Разорение дворянских гнезд с их отжившими формами полукрепостнического уклада становилось бытовым явлением в 80-х и 90-х годах. В произведениях мелиховского периода писатель уделяет этой теме большое внимание, изображая различные стороны этого процесса. Через большинство произведений Чехова 90-х годов проходит поэтический образ природы, образ сада. Безусловно, многие описания природы навеяны писателю жизнью в Мелихове, увлечением садами, посадками деревьев и цветов. Не могут не прийти на ум слова Астрова в пьесе «Дядя Ваня»: «…Когда я слышу, как шумит мой молодой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти, и что, если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я». Или, например, описание чудесного сада Песоцких в рассказе «Черный монах»: «Таких удивительных роз, лилий, камелий, таких тюльпанов всевозможных цветов, начиная с ярко-белого и кончая черным, как сажа, вообще такого богатства цветов, как у Песоцкого, Коврину не случалось видеть нигде в другом месте». «В Мелихове возник самый сильный и поэтический у Чехова образ природы – образ вишневого сада, как символа новой жизни. На обложке третьей записной книжки Чехова, датированной 1897-1904 гг., имеется запись: «Вишневый сад». Затем следует дневниковые записи, относящиеся к мелиховскому периоду». После смерти отца А.П.Чехова в 1898 году, семья Чеховых перебралась в Ялту, а затем писатель вместе с женой уехал в Германию, в город Баденвейлер, где и скончался в 1904 году. Имение в Мелихове было продано барону Стюарду. Сразу после смерти Чехова Мелихово стали посещать поклонники его творчества. Местные крестьяне рассказывали им о мелиховской жизни писателя. Известно, что одним из первых экскурсантов был композитор Илья Сац, автор музыки к спектаклям Московского художественного театра.