Поездка на Цейлон Чехов оставил Сахалин 13 октября 1890 года и уже через три дня на пароходе "Петербург" отправился из Владивостока на родину. Пароходишко был дрянным, да и чего можно было ожидать от плавучей тюрьмы, в которой из Одессы перевозили на Сахалин самых отпетых каторжников. Выбора, впрочем, не было. В открытом море их часто трепал шторм, да такой силы, что пароход бросало как щепку, перекладывая с одного борта на другой. По ночам спать не давали приступы кашля, и тогда, если позволяло море, Антон Павлович поднимался на верхнюю палубу и часами наблюдал звездные узоры, выведенные чьей-то умелой рукой на южном небе... Впоследствии в письме А. С Суворину от 9 декабря 1890 г. Чехов писал: "Первым заграничным портом на моем пути был Гонг-Конг. Бухта чудная, движение на море такое, какого я никогда не видел даже на картинках; прекрасные дороги, конки, железная дорога на гору, музеи, ботанические сады; куда ни взглянешь, всюду видишь самую нежную заботливость англичан о своих служащих, есть даже клуб для матросов. Ездил на дженерихче, т.е. на людях (двухместная повозка с рикшей.), покупал у китайцев всякую дребедень и возмущался, слушая, как мои спутники россияне бранят англичан за эксплоатацию инородцев. Я думал: да, англичанин эксплоатирует китайцев, сипаев, индусов, но зато дает им дороги, водопроводы, музеи, христианство, вы тоже эксплоатируете, но что вы даете?" После выхода из Гонконга в Южно-китайском море пароход попал в жестокий шторм и, хотя он обладал хорошими мореходными качествами, небольшое судно бросало как щепку. По пути в Сингапур сбросили в море двух покойников. Этот случай произвел сильное впечатление на Чехова. Он писал А. С. Суворину: "Когда глядишь, как мёртвый человек, завороченный в парусину, летит, кувыркаясь, в воду, и когда вспоминаешь, что до дна несколько вёрст, то становится страшно и почему-то начинает казаться, что сам умрёшь и будешь сброшен в море". Как мы знаем, этот эпизод получил подробное отображение в рассказе "Гусев". Заход в Сингапур был слишком кратковременным, зато в Коломбо на Цейлоне в распоряжении Чехова было двое с половиной суток, (а не неделя, как утверждается в публикации Владислава Чуканова в журнале "Москва", 2000 г., № 11). "Цейлон - место, где был рай, - писал Антон Павлович Суворину. - Здесь в раю я сделал больше ста верст по железной дороге и по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами. Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: "Сукины дети, на своем веку я имел сношение с черноглазой индуской… и где же? в кокосовом лесу, в лунную ночь".    Действительно, этот тропический остров стал самым ярким моментом в азиатском вояже писателя. "Какие бабочки, букашки, какие мушки, таракашки!", - не удержался он от иронии в одном из писем. В первую же ночь разразился ужасный тропический ливень, затопивший Чехова в гостинице и заставивший перебираться в другую. Тем не менее, в эти дни ему удалось не только "насытиться" и посетить храм Священного Зуба Будды на берегу живописного озера в Канди - последней столице сингальских королей, но и написать рассказ "Гусев". Известна фраза из письма самого писателя о том, что рассказ "зачат на Цейлоне", и разрешение издателю поставить "для шика" дату под рассказом - Коломбо, 12 ноября. Однако при дальнейших публикациях Чехов снял датировку. Антон Павлович Чехов, пребывая на этом острове, стал писать свои заметки.     "На острове Цейлон", но там же, в Коломбо, купил он на восточном базаре дивного зверька — мангуста, и этот самый мангуст сожрал все написанные чеховские путевые заметки. Вновь описывать свои впечатления об острове Антон Павлович не пожелал, так как ему важнее было закончить рассказ "Гусев", но в отместку назвал своего мангуста непривлекательным прозвищем "Сволочь". Впрочем, цейлонскую Сволочь Чехов нежно любил, и в письме к писателю Н.Лейкину с удовольствием сообщал: "Из Цейлона я привез с собой в Москву зверушку, симпатичного и самостоятельного, перед которым пасуют даже ваши таксы. Имя сему зверю — мангуст". Интересно, что усилиями российских чеховедов и их добровольных помощников с Цейлона удалось установить по архивным книгам гостиниц, что "доктор Чехов из России" останавливался сначала в гостинице "Галле фэйс", а потом переехал в "Гранд Ориенталь отель". Сейчас они записали имя "великого русского" на своих мемориальных досках почетных постояльцев, а в 1999 году (к 95-летию со дня смерти писателя) в номере отеля, где когда-то Чехов жил и "зачал" "Гусева", открыли мемориальную комнату. По-видимому, это единственный в Азии мемориальный музей А. П. Чехова. В ряде художественно-публицистических публикаций говорится, что Чехов возвращался с Сахалина очень больным. Однако, сам он неоднократно подчеркивал в последующих письмах, что "чувствовал себя здоровым вполне", "ни разу не был болен", хорошо переносил жару и, более того, обнаружил, что не подвержен "морской болезни". Он даже купался в Индийском океане. Вот как М. П. Чехов вспоминал рассказ брата: "С кормы парохода был спущен конец. Антон Павлович бросился с носа на всём ходу судна и должен был ухватиться за этот конец. Когда он был уже в воде, то собственными глазами увидел рыб лоцманов и приближающуюся к ним акулу". А еще сохранился снимок, сделанный неизвестным фотографом на палубе парохода "Петербург" после выхода из Коломбо. Антон Павлович и мичман Глинка, в светлых костюмах и белых шляпах, держат в руках мангустов. Зачем Антон Павлович захватил с собой с острова истребителя змей - неизвестно. Мало что проясняют и строки из письма к Н. А. Лейкину, посвященные зверьку: "Из Цейлона я привез с собой в Москву зверушку, симпатичного и самостоятельного, перед которым пасуют даже ваши таксы. Имя сему зверю - мангуст". Чехов покинул "райский остров" 18 ноября, а ровно через три недели "Петербург" бросил якорь в одесском порту...