ФЕТ Афанасий Афанасьевич
(5.12.1820 - 3.12.1892)
Фамилия Фет (точнее, Фёт, нем. Foeth), стала для поэта, как он впоследствии вспоминал, "именем всех его страданий и горестей". Сын орловского помещика Афанасия Ивановича Шеншина и привезённой им из Германии Каролины Шарлотты Фёт, он был при рождении записан (вероятно, за взятку) законным сыном своих родителей, хотя родился через месяц после прибытия Шарлотты в Россию и за год до их брака. Когда ему было 14 лет, "ошибка" в документах обнаружилась, и он был лишён фамилии, дворянства и русского подданства и стал "иностранным подданным Афанасием Фётом" (таким образом, его отцом стал считаться первый муж Шарлотты, немец Фёт; кто в действительности был отцом Афанасия — неизвестно). В 1873 году он официально вернул себе фамилию Шеншин, но литературные произведения и переводы продолжал подписывать фамилией Фет (через "е").
Родился Афанасий Афанасьевич 23 ноября (5 декабря) 1820 года неподалеку от города Мценска, Орловской губернии, в деревне Новоселки.
До 14 лет Фет жил и учился дома, а затем в городе Верро Лифляндский губернии (теперь г. Выру, Эстония), в немецком частном пансионе Крюммера. В 1837 г. его перевезли в Москву, где Афанасий Афанасьевич учится в пансионе профессора Погодина, историка, писателя, журналиста, в который поступил для подготовки в Московский университет. Вскоре Фет поступил в Московский университет на историко-филологический факультет. Почти все студенческое время Афанасий Фет прожил в семье своего товарища по университету, будущего литературного критика Аполлона Григорьева, имевшего влияние на развитие его поэтического дара.
1840 г. — выходит первый сборник его стихотворений “Лирический пантеон”.
Благословение на серьезную литературную работу Фету дал Гоголь, сказавший: "Это несомненное дарование". Первый сборник стихотворений Фета "Лирический пантеон" вышел в 1840 и получил одобрение Белинского, что вдохновило его на дальнейшее творчество. С 1842 года стихи Фета регулярно появляются на страницах журналов "Москвитянин" и "Отечественные записки". "Из живущих в Москве поэтов всех даровитее господин Фет”, — пишет в 1843 году Белинский.
В 1844 году Афанасий Афанасьевич оканчивает учебу в Московском Университете и в 1845 году, подающий надежды поэт, становится кавалеристом кирасирского полка Военного ордена, так как первый офицерский чин давал право на получение потомственного дворянства. В 1853 г. Фет перешел в уланский гвардейский полк; в крымскую кампанию находился в составе войск, охранявших Эстляндское побережье. В 1858 году вышел в отставку, подобно своему отцу, штаб-ротмистром. Дворянских прав Афанасий Афанасьевич, однако, достигнуть тогда не удалось: необходимый для того ценз повышался по мере того, как Фет повышался по службе.1850 г. — в Москве вышел второй сборник стихотворений поэта. В 1856 году в Петербурге публикуется третий, обративший на себя внимание знатоков и любителей поэзии.
Тем временем росла его поэтическая слава. Успех вышедшей в 1850 году в Москве второй книги “Стихотворения А. Фета” открыл ему в Петербурге доступ в кружок “Современника”, где он познакомился c Тургеневым и В. П. Боткиным. Позднее Афанасий Фет познакомился у Тургенева с Л. Н. Толстым, вернувшимся из Севастополя. Кружок “Современника” общими силами выбрал, проредактировал и красиво напечатал новое собрание “Стихотворений А. А. Фета” (Санкт-Петербург, 1856). В 1863 году оно было переиздано Солдатенковым в двух томах, причем во 2-й вошли переводы Горация и др.
В 1857 году Афанасий Афанасьевич женился в Париже на Марье Петровне Боткиной, сестре врача С. П. Боткина. Литературные успехи побудили Фета оставить военную службу, и в 1858 году поэт уходит в отставку в чине гвардейского штаб-ротмистра, поселяется в Москве.
В 1860 году Афанасий Афанасьевич купил хутор Степановку с 200 десятин земли, в Мценском уезде, и энергично принялся хозяйничать, живя там безвыездно и лишь зимой ненадолго заезжая в Москву. В течение более десяти лет (1867 — 1877) Фет был мировым судьей и писал в это время в “Русском Вестнике” журнальные статьи о сельских порядках (”Из деревни”), где выказал себя столь убежденным и цепким русским “аграрием”, что вскоре получил от народнической печати кличку “крепостника”.
В 1873 г. за Фетом была утверждена фамилия Шеншин со всеми связанными с нею правами. На это сразу же отреагировал И. С. Тургенев: “Как Фет вы имели имя, как Шеншин вы имеете только фамилию”.
Хозяином Афанасий Фет оказался превосходным, в 1877 г. бросил Степановку и купил за 105 000 рублей имение Воробьевку в Щигровском уезде, Курской губернии, близ Коренной Пустыни. Под конец жизни состояние Фета дошло до величины, которую можно назвать богатством.
Добившись желанного материального благополучия, утвердившись в своем положении курского помещика, благоустроив усадьбу, А. Фет несколько охладел к хозяйственной деятельности, поручив свои имения в Курской, Орловской и Воронежской губерниях управляющему. И "муза пробудилась от долгого сна и стала посещать меня так же часто, как на заре моей жизни", - писал поэт.
Оживший у А.А. Фета интерес к литературе привлекает в Воробьевку Л. Н. Толстого, П. И. Чайковского (они в ней гостили). Известно, что Чайковским было создано пять романсов на стихи Фета: "Мой гений, мой ангел, мой друг", "Пойми хоть раз", "Уноси мое сердце", "Не уходи от меня", "Я тебе ничего не скажу". Сюда приходили письма и от них, и от И. С. Тургенева, Я. П. Полонского, Н. Н. Страхова...В "воробьевский" период А. А. Фетом были написаны стихотворения, вошедшие в сборники "Вечерние огни" (4 выпуска: в 1883, 1885, 1888, 1891 годы), которые признаны вершинами фетовской поэзии, "фетовской вселенной красоты", по выражению Д. Д. Благого. Конечно, размеры этой "вселенной" ограничены. Еще больше, чем в 40-е годы XIX века, когда он только выходил на литературную арену, А. А. Фет - ярый консерватор по своим политическим взглядам - выступает как противник гражданской поэзии, поборник "чистого искусства". Но в пределах традиционных для этого искусства тем: красы природы, любви, музыки поэт обнаруживает такую тонкость чувств, такую изумительную наблюдательность, такую способность словом и музыкой стиха воссоздать красоту чувственного мира, что его стихи заняли видное место в сокровищнице русской литературы. Не случайно в ответ на вопрос А. С. Бутурлина, как он мог дружить с Фетом, отличающимся "совсем другими взглядами", Л. Н. Толстой сказал: "Фет был настоящий поэт".
"Вечерние огни" щедро восприняли цвета, краски и звуки, подсказанные природой курской Воробьевки. Указанная в качестве места написания многих стихотворений, вошедших в эти сборники, она обозначена и конкретными реалиями фетовской усадьбы: каменная ограда балкона, оплетенного кудрявым плющом, фонтан, сад, уходящая вдаль аллея парка, цветник с розами.
Я рад, когда с земного лона, Весенней жажде соприсущ, К ограде каменной балкона С утра кудрявый лезет плющ. |
Он видит, как "опавший лист дрожит от нашего движенья", как обожгло георгины дыханием сентябрьской ночи, как с заходом солнца раскрываются листы ночных цветов, знает, что "цветы, закачавшись, сильнее запахнут", что на рассвете "с поля широкого тень жмется под ближнюю сень".
В 1881 году Шеншин купил в Москве дом и стал приезжать в Воробьевку на весну и лето уже дачником, сдав хозяйство управляющему. В это время довольства и почета Афанасий Афанасьевич с новой энергией принялся за поэзию оригинальную и переводную, и за мемуары. Он издал в Москве четыре сборника лирических стихотворений “Вечерние огни” (1883, 1885, 1888, 1891) и переводы Горация (1883), Ювенала (1885), Катулла (1886), Тибулла (1886), Овидия (1887), Виргилия (1888), Проперция (1889), Персия (1889) и Марциала (1891); перевод обеих частей “Фауста” Гете (1882 и 1888); написал мемуары “Ранние годы моей жизни, до 1848 г.” (издание уже посмертное, 1893) и “Мои воспоминания, 1848 — 1889 г.” (в двух томах, 1890); перевод сочинений А. Шопенгауэра: "о четвертом корне закона достаточного основания" и "о воле в природе" (1886) и “Мир, как воля и представление” (2-е издание — 1888 г.).28 и 29 января 1889 года торжественно отпразднован в Москве юбилей 50-летней литературной деятельности Фета; вскоре после того ему было Высочайше пожаловано звание камергера. Скончался Афанасий Афанасьевич 21 ноября (3 декабря) 1892 года в Москве, не дожив двух дней до 72 лет. Похоронен в родовом имении Шеншиных, селе Клейменове, в Мценском уезде, в 25 верстах от Орла.
Творчество Фета характеризуется стремлением уйти от повседневной действительности в "светлое царство мечты". Основное содержание его поэзии — любовь и природа. Стихотворения его отличаются тонкостью поэтического настроения и большим художественным мастерством.
Фет выразителен и точен при обрисовке картин природы в различные времена года, в каждом из которых он находит неповторимую прелесть. Даже в картинах увядающей природы поэт видит красоту, которая рождает светлые, жизнеутверждающие чувства. Это ощущается в таких стихотворениях, как “Печальная береза…”, “Псовая охота”, “Задрожали листы, облетая…” и др. Природа у Фета населена живыми существами, причем не только традиционными для поэзии (соловей, орел, лебедь), но и, быть может, впервые попавшими в лирический пейзаж (чибис, кулик). Точность, конкретность пейзажей во многом обусловлена достижениями русской реалистической прозы (Тургенева и Л. Толстого в первую очередь). Поэтизация красот природы — одна из заслуг Фета-лирика перед русской литературой. Стихи Фета о природе давно стали хрестоматийными.
Другая, не менее значительная заслуга Фета - изображение глубокого любовного чувства. Его любовной лирике свойственны трагедийность и глубокий психологизм. При этом облики героя и героини лишены у Фета социально-бытовой определенности. Недаром для стиля его любовных стихов так характерен прием, когда портретная или психологическая деталь выступает как часть целого. “Влево бегущий пробор”, “детские слезы”, “нерукотворные черты”, “изгибы близкой души”, “муки души безгрешной”, “образ мгновенный” — признаки героини.
Жизнеутверждающая лирика Фета пленяет своей искренностью, свежестью, решительно отличаясь от искусственной, упадочной лирики импрессионистов и символистов. Лучшее в наследстве Фета — это лирика любви и природы, тонких и благородных человеческих чувствований, воплощенных в исключительно богатой и музыкальной поэтической форме.
Многие, даже близкие друзья поэта, не понимали, каким образом соединялось в нем то, что, казалось бы, по определению несоединимо, - создание утонченных, всегда по-юношески свежих, порывистых стихов и ведение хозяйственных дел в обширном поместье. По словам дореволюционного исследователя его творчества Д. Дарского, "одна половина Фета - это самый нежный, самый крылатый, недоступный даже легчайшему прикосновению житейского, ангелоподобный поэт... Другая половина - это великий знаток практической жизни, полковой адъютант и гвардейский штабс-ротмистр, прижимистый помещик средней руки и заядлый хозяин". Пожалуй, только Лев Толстой усматривал в этом некую закономерность. Однажды его совершенно восхитило присланное Фетом стихотворение “Среди звезд”, которое заканчивалось такими строками: Вот почему, когда дышать так трудно, Тебе отрадно так поднять чело С лица земли, где все темно и скудно, К нам, в нашу глубь, где пышно и светло. |
Высоко ценил Толстой и удивительную музыкальность, мелодичность, "напевность" фетовских стихов, многие из которых - "Уноси мое сердце в звенящую даль...", "О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной...", "Одна звезда меж всеми дышит...", "Пойми хоть раз тоскливое признанье..." и другие - стали популярными романсами; десять композиторов в разное время обращались к стихотворению "Сияла ночь. Луной был полон сад...", а к знаменитому "Я тебе ничего не скажу" - около двадцати! Понятно, почему едва ли не лучше всех чувствовал Фета П. И. Чайковский, считавший, что "Фет в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область... ему дана власть затрагивать такие струны нашей души, которые недоступны художникам, хотя бы и сильным, но ограниченным пределами слова. Это не просто поэт, скорее поэт-музыкант...".
Осознавая "неподатливость словесной материи", Фет признавался, что его "всегда из определенной области слов тянуло в неопределенную область музыки". "Что не выскажешь словами - звуком на душу навей...", - писал он. А порой даже восклицал в отчаянии: "О, если б без слова сказаться душой было можно...". Хотя, без сомнения, слово он любил - в особенности, любил поиграть с ним: к примеру, знаменитый палиндром "А роза упала на лапу Азора" приписывается именно Фету.
Нередко современники оставались глухи к его восторженной, а потому несколько сбивчивой поэтической музе; стихи, в которых он стремился запечатлеть подчас неуловимые, мимолетные движения души человеческой, порывался "Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам, / Чужое вмиг почувствовать своим, / Шепнуть о том, пред чем язык немеет, / Усилить бой бестрепетных сердец...", объявлялись "хаотичными", "невнятными", "туманными", а многочисленные переводы (в том числе античных поэтов и "Фауста" И. В. Гете) "неуклюжими" и "буквалистскими". Трудно подсчитать количество насмешек и пародий, которые вызвало так называемое "безглагольное" стихотворение Фета:
Шепот, робкое дыханье, Трели соловья, Серебро и колыханье Сонного ручья, Свет ночной, ночные тени, Тени без конца, Ряд волшебных изменений Милого лица, В дымных тучках пурпур розы, Отблеск янтаря, И лобзания, и слезы, И заря, заря!.. |
"Поэзия Фета, - писал Бальмонт, - сама природа, зеркально глядящая через человеческую душу, поющая снежинками, перекличкою зарниц и птиц, шумом ветра в веющих, вещих узорах листьев, протяжно поющая самым молчанием".
Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой поник, У дыханья цветов есть понятный язык. ("Вечерние огни") |