Преподобный Сергий и преподобный Андрей Рублев

     Преподобный Сергий — Богом данный Воевода Земли Русской, чьё Сердце приняло непомерную Ношу огненного подвига. Во все тяжелейшие моменты нашей истории именно «мощь Преподобного неотступно питала и хранила любимую им Землю Русскую».
     История оставила нам немного свидетельств Его великого подвига, начало которому было положено в дремучем северном крае. «Житие Сергия», написанное его современником Епифанием Премудрым, после передачи рукописи церкви бесследно исчезло, а позже появились переделанные списки «Жития».
     Сколько людей за прошедшие шесть веков пытались прикоснуться к Великому Облику, чтобы зажечь свою малую искру от Его Великого Огня! Разные люди в разные времена складывали из своих «камешков» прекрасное мозаичное полотно Великого Образа, добавляя что-то своё к слагаемому портрету. И, наверное, многих занимала мысль — существует ли истинное изображение Преподобного Сергия?
     Уже самые ранние Его изображения можно разделить на два типа. К первому можно отнести иконы, запечатлевшие обобщённый облик Святого, каким был Троицкий Игумен в представлении многих людей, как, например, изображение Сергия, выгравированное на серебряном окладе Евангелия, — оно было сделано через полгода после Его кончины художником, который, скорее всего, не видел Святого лично. Возможно, здесь был использован рисунок, не имеющий большого сходства с оригиналом. Впоследствии появилось большое количество подобных церковных и светских изображений Сергия, схожих с изображениями других святых и «собеседников» Сергия, таких как Димитрий Прилуцкий или Кирилл Белозерский.
     Иным предстаёт перед нами лик Преподобного на вышитом надгробном покрове, подаренном, по преданию, в 1424 году Троице-Сергиеву монастырю сыном Дмитрия Донского, великим московским князем Василием. Вероятно, покров начали вышивать вскоре после открытия мощей Сергия 5 июля 1422 года. Основой этого изображения могло послужить личное лицезрение Святого или, что более вероятно, знакомство с какими-либо прижизненными изображениями, которые мог сделать, например, племянник Сергия Фёдор, не чуждый художническому мастерству.
     Ко времени открытия мощей можно отнести и древнейшую икону Преподобного Сергия, писанную, возможно, одним из его учеников и находившуюся некогда в Новгороде, в крестовой архиерейской церкви в честь Святого Сергия Радонежского. На этой иконе просматриваются те же черты Преподобного, как и на знаменитом покрове с его святых мощей.
     Вот как в своё время этот покров описал замечательный русский философ, князь Е.Н.Трубецкой: «В ризнице Троицко-Сергиевской Лавры есть шитое шелками изображение Святого Сергия, которое нельзя видеть без глубокого волнения. Это — покров на раку Преподобного, подаренный Лавре великим князем Василием, сыном Димитрия Донского... Первое, что поражает в этом изображении, — захватывающая глубина и сила скорби: это — не личная или индивидуальная скорбь, а печаль обо всей земле русской, обездоленной, униженной и истерзанной татарами.
     Всматриваясь внимательно в эту пелену, вы чувствуете, что есть в ней что-то ещё более глубокое, чем скорбь, — тот молитвенный подъём, в который претворяется страдание; и вы отходите от неё с чувством успокоения. Сердцу становится ясно, что святая печаль дошла до неба и там обрела благословение для грешной, многострадальной России. (...)
     ...Чувствуется, что эта ткань была вышита с любовью кем-либо из русских «жён-мироносиц» XV века, быть может, знавших святого Сергия и, во всяком случае, переживавших непосредственное впечатление его подвига, спасшего Россию.
     Трудно найти другой памятник нашей старины, где бы так ясно обнаруживалась та духовная сила, которая создала русскую иконопись».
     Говоря об удивительной красоте и силе этого творения, Павел Флоренский утверждает, что это своеобразное, почти не оценённое изобразительное искусство, «достижения которого недоступны и лучшей живописи».
     Теперь обратимся к исследованию современного автора. Г.Ю. Ясько в своей статье «Явление России» пишет о поразительном сходстве Рублёвского «Спаса» (из Звенигорода) с изображением Святого Сергия на вышитом покрове.
     «Спас» Рублёва — одна из трёх икон деисусного чина, найденных в 1918 году в Звенигороде «на городке», в дровяном сарае близ Успенского собора, для которого они и были писаны известным мастером-иконописцем преподобным Андреем Рублёвым (1360–1430).
     История тех далёких событий такова: предполагаемый заказчик чина, Юрий Звенигородский, был тесно связан с Троице- Сергиевым монастырём, ведь его крёстным отцом был сам прп. Сергий Радонежский. Над его могилой Юрий построил каменный Троицкий собор, стены которого расписывала артель Рублёва. В «Сказании о святых иконописцах» говорится, что «преподобный отец Андрей Радонежский иконописец прозванием Рублёв» «прежде живяше в послушании у преподобного отца Никона Радонежского». Заказ Юрия Звенигородского Рублёв исполнял между 1408 и 1422 годами.
     Рублёвский «Спас» имеет черты, напоминающие нам Преподобного Сергия, — утверждает Г.Ю. Ясько. «Художник должен был встретить в жизни этот «навсегда приковывающий взгляд», чтобы с такой волшебной убедительностью перенести его на изображение», — пишет автор статьи. И далее совершенно справедливо утверждает: «Нет никакого сомнения в том, что Андрей Рублёв видел Преподобного. Образ этого Гиганта Духа не мог не запечатлеться в... сознании гениального художника».
     Похожее изображение мы видим и на иконе Рублёва «Спас в силах», написанной в 1425 – 1427 годах для иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры. От Рублёвского «Спаса» впоследствии произошёл целый ряд подобных иконописных изображений.
     Обратимся ещё раз к работе Е.Н.Трубецкого «Три очерка о русской иконе»: «...В видениях русского иконописца XV века облекаются в художественную форму исключительно богатые сокровища религиозного опыта, явленные миру целым поколением святых; духовным родоначальником этого поколения является не кто иной, как сам Преподобный Сергий Радонежский. Сила его духовного влияния, которая несомненно чувствуется в творениях Андрея Рублёва, и не в них одних, дала повод некоторым исследователям говорить об особой «школе иконописи» Преподобного Сергия. Это, разумеется, оптический обман: такой «школы» вовсе не было. И, однако, нет дыма без огня. Не будучи основателем «новой школы», Преподобный Сергий, тем не менее, оказал на иконопись огромное косвенное влияние, ибо он — родоначальник той духовной атмосферы, в которой жили лучшие люди конца XIV — [начала] XV века. Тот общий перелом в русской духовной жизни, который связывается с его именем, был вместе с тем и переломом в истории нашей религиозной живописи. До Святого Сергия мы видим в ней лишь отдельные проблески великого национального гения; в общем же она является искусством по преимуществу греческим. Вполне самобытною и национальною иконопись стала лишь в те дни, когда явился Святой Сергий, величайший представитель целого поколения великих русских подвижников».
     Вершиной совместного творчества Учителя и ученика стала знаменитая икона «Святая Живоначальная Троица», написанная Рублёвым «в похвалу Сергию».
     В 1918 году была произведена её окончательная расчистка, что дало возможность увидеть, говоря словами Павла Флоренского, «эту ничему в мире не равную лазурь — более небесную, чем само земное небо... эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг перед другом покорность», словом, всё то, что мы называем «Троица».
     «Есть «Троица» Рублёва, следовательно, есть Бог», — утверждает П.А. Флоренский. Невозможно не привести и другие его слова: «Андрей Рублёв воплотил столь же непостижимое, сколь и кристально твёрдое и непоколебимо верное видение мира. Но чтобы увидеть этот мир, чтобы вобрать в свою душу и в свою кисть это прохладное, живительное веяние духа, нужно было иметь художнику пред собой Небесный Первообраз, а вокруг себя — земное отображение, — быть в среде духовной, в среде умирённой. Андрей Рублёв питался, как художник, тем, что дано ему было. И потому не Преподобный Андрей Рублёв, духовный внук Преподобного Сергия, а сам родоначальник земли Русской — Сергий Радонежский — должен быть почитаем за истинного творца величайшего из произведений не только русской, но и, конечно, всемирной кисти. В иконе Троицы Андрей Рублёв был не самостоятельным творцом, а лишь гениальным осуществителем творческого замысла и основной композиции, данных Преподобным Сергием».
http://rossasia.sibro.ru/voshod/article/16397