И. Шмелев и Б. Кустодиев ![]() 7 марта 2013 г. исполнилось 135 лет (1878-1927) со дня рождения Б. М. Кустодиева, известного русского живописца. Мы не случайно вспомнили об этом. Когда читаешь «Лето Господне», словно видишь и слышишь все, о чем рассказывает маленький Ваня – настолько все ярко, красочно, живо и сочно. И нельзя, пожалуй, даже не будучи знатоком русской живописи, не заметить, насколько словесная манера писателя Шмелёва сродни стилистике художника Б. М. Кустодиева, который, подобно Шмелёву, сотворил свою «страну Кустодию», изобильную и счастливую. Образы Кустодиева и Шмелёва как бы дополняют, развивают друг друга, озвучивая краски и делая зримым слово. ![]() ![]() Кустодиев и Шмелёв вышли из одной социальной среды – мещанско-купеческой. Её представителей они и изображали в своих произведениях. Место действия картин Кустодиева – русская провинция, произведений Шмелева – родное Замоскворечье. Россия, о которой писал Шмелёв, была удалена от него не только во времени, но и в пространстве. Также и Кустодиев, никуда не уезжавший из Петрограда, создаёт свои картины, яркие, звонкие, брызжущие жизненной энергией, по памяти. Дело в том, что с 1916 г. тяжёлая болезнь приковала художника к креслу, и он пишет исключительно благодаря своему воображению, своей редкостной памяти. Подобно Шмелёву, переживая заново всю свою жизнь, погружается Кустодиев в воспоминания, бережно, как драгоценности, перебирая детали каждого ушедшего дня. Шмелев часто говорит на страницах «Лета Господня» о том, что давно ушедшие из жизни люди предстают перед ним, как живые, он слышит отчетливо звуки тех далеких дней, видит их яркие краски, чувствует запахи... - Сумеречное небо, тающий липкий снег, призывающий благовест... Как это давно было!.. Теплый, словно весенний, ветерок... – я и теперь его слышу в сердце. - О, незабвенный вечер, гаснущий свет за окнами... И теперь еще слышу медленные шаги, с лампадкой, поющий в раздумье голос: «Ангели поют на не-бе-си-и...» - И теперь еще, не в родной стране, когда встретишь невидное яблочко, похожее на грушовку запахом, зажмешь в ладони, зажмуришься – и в сладковатом и сочном духе вспомнится, как живое, – маленький сад, когда-то казавшийся огромным, лучший из всех садов, какие ни есть на свете, теперь без следа пропавший ... далекий сад... – до погнутых гвоздей забора, до трещинки на вишне с затеками слюдяного блеска, с капельками янтарно-малинового клея, – все, до последнего яблочка, верхушки за золотым листочком, горящим как золотое стеклышко!.. - Приходят сны, легкие, розовые сны. Розовые – как верно... Обрывки их еще витают в моей душе. И милый Горкин, и царь Соломон – сливаются. Золотая корона, в блеске, и розовая рубаха Горкина, и старческие розовые щеки, и розовенький платок на шее. Вместе они идут куда-то, словно летят по воздуху. Легкие сны, из розового детства... ![]() ![]() ![]() И в произведениях Шмелева и на картинах Кустодиева Русь предстаёт перед нами во всей своей красе, «в преданьях старины глубокой»... |