Противоречивое развитие действительности, запутанность и сложность литературных исканий предреволюционной поры привели к причудливым изломам биографии и художественного творчества Пимена Ивановича Карпова, весьма одаренного и вместе с тем во многом неудачливого писателя.

Сын крестьянина села Турки Рыльского уезда Курской губернии, он вошел в литературу как самоучка, под непосредственным влиянием примера Л.Г. Чемисова. Первые выступления П. Карпова в печати были вызваны событиями 1905 года. "Я написал нечто о забастовке, о "красном петухе", - вспоминал писатель. - ...Потом послал в "Курскую весть" (леворадикальная газета, издававшаяся во время революции 1905 года). Корреспонденция и стихи были напечатаны. А автор их был незамедлительно арестован, посажен в Рыльскую тюрьму. Бежал в Финляндию, позднее перебрался в Петербург.

Первая книга очерков и статей "Говор зорь" (1909) была достаточно хорошо принята. Блок писал, что в книге "есть не одни чернила, но и кровь".

Идеи, намеченные в первой книге П. Карпова, получили дальнейшее развитие в романе "Пламень" (СПб, 1913), конфискованном и сожженном цензурой. Собственно, трудно его назвать романом в полном смысле слова. Блок достаточно точно охарактеризовал содержание и сюжет произведения П. Карпова: "страсть, насилия, убийства казни, все виды мучительств душевных и телесных - это "фон" повести; на таком фоне борются два начала: начало тьмы, сам дьявол, помещик, "камергер-деторастлитель" Гедеонов... и начало света, хлыст Крутогоров". Причем "светлое" в Крутогорове выражено не столько в какой-то положительной программе, сколько в лютой злобе ко всему миру. Так Пимен Карпов "отстранял" и мистифицировал реальные страдания и муки деревенской России.

В стихотворении "Заклинание России", написанном в 1918 году на родине, в Курске, П. Карпов утверждает не какую-нибудь, а именно революционную Русь:

О, золотой ковчег, о, Светлый Град -
Россия от востока до заката!
Светла твоя душа, блаженен взгляд ,
И сердце бурнопламенное свято.

Народная Россия всегда была дорога и свята для поэта.

И потому он с особым вниманием присматривался к тем процессам, которые происходили в курской деревне. Живые впечатления от пребывания на родине в первые послеоктябрьские годы получили свое отражение в сборнике рассказов П. Карпова "Трубный глас" (М., 1920). Эти рассказы больше зарисовки, чем обобщения, но зато они исполнены жизненной правды, верно передают сумятицу деревенской жизни того времени, когда власть переходила из рук в руки: радость крестьян, получивших (между прочим, при помощи городского пролетариата) землю, и опасения, как бы ее не отобрали, жаркие споры в избе-читальне, сложные перипетии классовой борьбы, сбор полушубков для Красной Армии... Хотя автор и проявляет иной раз известную настороженность по отношению к представителям пролетарского города, но он не может не видеть того, что мужик, получивший землю, свои надежды связывает именно с этим городом.

Пребывание на родине, знакомство с реальной жизнью родной деревни получило известное выражение и в поэзии П. Карпова (сборники стихотворений "Звезды", М., 1922; "Русский ковчег", М., 1922).

В дальнейшем П. Карпов пережил творческий кризис. Процесс перестройки, который требовал отказа от прежней идеологической основы и связанной с нею системы образности, у него затянулся. Лишь в тридцатые годы писатель возвратился в литературу книгами-воспоминаниями "Верхом на солнце" (М., 1933) и "Из глубины" (М., 1956). Хотя в этих книгах немало субъективизма (автор не всегда в ладах с фактами, произвольно трактует события, дает пристрастные характеристики ряду исторических деятелей, писателей), они представляют несомненный интерес как свидетельство переосмысления пути, им пройденного, прежних литературных верований. "Влияние символизма", "непонимание общественного назначения литературы", "неумение разглядеть в ней единственно правильный путь - путь реалистического направления", - вот что, по собственному признанию П. Карпова, помешало ему, выходцу из народа, обрести себя как подлинно народного писателя.

И все же творчество П.И. Карпова, несмотря на всю категоричность авторской самокритики, заслуживает серьезного изучения. Даже в своих заблуждениях он отражал не только свои индивидуальные взгляды и настроения. Именно потому Л.Н. Толстой и говорил о том, что надо "непременно" прочитать "Говор зорь" Пимена Карпова, а Блок сказал, что "...из "Пламени" нам придется, рады мы или не рады, запомнить кое-что о России".

С 1995 г. в Хомутовском районе ежегодно проводятся Карповские чтения.

Библиография:

• Карпов, П. И. Повесть / П. И. Карпов. - М.: Сов. писатель, 1956. - 236с. : ил.
• Карпов, П. И. Пламень : роман ; Русский ковчег : кн. стихотворений ; Из глубины : отрывки воспоминаний / П. И. Карпов. - М., 1991. - 367 с.
• Карпов П. "Я русский писатель..." / П. Карпов // Наш современник. - 1990. - № 10. - С. 188-192. - (Отечественный архив).
• Карпов П. Посол звезды : [стихи] / П. Карпов // Огонек. - 1988. - № 38. - С. 13. - (Поэтическая антология. Русская муза XX века).
• Баскевич, И. Пимен Карпов / И. Баскевич // Курские встречи / И. Баскевич. - Воронеж, 1979. - С. 81-85.
• Блок и П. И. Карпов : [К истории взаимоотношений поэта с писателем- "самородком"] / вступ. ст. и коммент. К. М. Азадовского // Александр Блок : Исслед. и материалы. - Л., 1991. - С. 234-280
• Мацуев, Н. Карпов П. И. // Русские советские писатели / Н. Мацуев. - М., 1981. - С. 102. - (Библиогр.).
• Певец Светлого Града : стихи и проза Пимена Карпова, переписка и исслед. его творчества, материалы Карповских чтений и стихи, посвящ. ему / [сост. Н. Шатохин; ред. О. Саранских]. - Курск : Курск. гор. тип., 2006. - 146 с. : ил. - (Библиотека международного альманаха "Славянские колокола").
• Поливанов, К. М. Карпов П. И., поэт, прозаик / К. М. Поливанов // Русские писатели. - 1800-1917. - М., 1992. - Т. 2. - С. 497-499: фот.
• Ферапонтов, Н. Странник опальный : Вышла книга о Пимене Карпове [Шатохин, Н. "Певец Светлого Града"] / Н. Ферапонтов // Курская правда. - 2006. - 28 марта. - (Книгочей).
• Салтык, Г. А. Пимен Иванович Карпов / Г. А. Салтык // Курск. - 2004. - 25 авг. - С. 8.- (Истоки. Вып. 6.).