106 двух с половиной верстах можно было поставить сплошной боевой длинник рати. Слева поле резала река Смолка, бегущая в Дон, справа звенел ключевой водой, устремляясь в Непрядву, Нижний Дубяк. В их берега и решено было упереть крылья русского войска. Воеводы верили в мужество и стойкость своих воинов. Они предвидели, что Орда своим сильнейшим правым крылом жестоко обрушится на наш левый фланг. Поэтому и усилили его северцами Дмитрия Ольгердовича, помня слова вещего Бояна: «А мои-то куряне – опытные воины: под трубами повиты, под шеломами взлелеяны, с конца копья вскормлены…». В строгих сомкнутых колоннах рати трудно было различить русские и литовские дружины: одинаковые шлемы и щиты, одинаковая одежда, славянские лица. Только мечи у северцев были прямые, узким лучом. В Литву много оружия шло с запада, там лишь начинали убеждаться в превосходстве кривого меча, более прочного и легкого. Лучшие свои тумены (тумен – наиболее крупная организационная тактическая единица монгольского войска XIII-XV вв., численность которой составляла обычно десять тысяч всадников) бросил Мамай на левое крыло нашей рати. Воинственный клич степняков взмыл к небу, распугав ворон в приречном лесу, а навстречу уже летело громкое и яростное «ура». Впереди русской лавины, блистая золотом шлема, навстречу ордынцам летел северский князь Дмитрий, а за ним – сотни его храбрых конных воинов. И невозможно было обойти широкий вал броненосной конницы, потому что справа колюче сверкали копья подавшейся вперед пехоты, слева неровной стеной вставал дубовый бор над притоком Непрядвы… Все смешалось, звенела сталь, визжали кони, неслись к небу крики ярости, мольбы и проклятья. Все выше и стремительнее взлетали прямые мечи северцев. Конные ордынцы попытались ударить в обход сражающейся русско-литовской конницы справа. Они рассчитывали отсечь часть северских всадников, оторвавшихся от пехоты, и погубить их в буреломах Нижнего Дубяка. Но их неожиданно встретили четыре свежие сотни курян, оставленные Дмитрием Ольгердовичем в резерве. Дрались так, словно дали обет погибнуть. Конные ордынцы, пытаясь перескочить выставленные копья, ворваться в русский строй и смешать его, падали с седел, пораженные секирами и мечами, топорами и чеканами пеших курян. Кровавый завал из тел степняков и бьющихся лошадей с распоротыми животами стал неприступным бастионом нашего войска… Вместо послесловия Чем закончилась Куликовская битва – общеизвестно. Возможно, кто-то скажет, что мы слишком преувеличили вклад курян в разгром Мамая. И все было совсем не так – письменные источники, повторимся, неизвестны. Но есть уверенность: в переломное для Руси время наши предки не стояли в стороне от происходящего. Литовский князь Дмитрий Ольгердович назван в летописях среди тех, кто привел свои дружины на зов Московского князя Дмитрия (Донского). Поэтому в рядах русского войска не могли не сражаться и жители прославленного ратными делами курского края. Попробуйте возразить!
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=