Электронная энциклопедия

В конце XVIII века евреи Западной и Восточной Европы, иногда принудительно, а иногда с радостью и добровольно, начали вливаться в культуры окружающих народов – долгая жизнь в «гетто» многим казалась обременительной и затягивающей в прошлое. И уже больше века евреи-художники (живописцы, графики, скульпторы) являются представителями культуры народа, среди которого живут, их художественная традиция формируется в рамках диаспоры.

Изобразительное искусство Израиля также формировалось, в основном, из направлений и школ, привнесенных мастерами-репатриантами, прибывшими из разных концов земного шара с новыми и новыми волнами алии.

Евреи всегда не только впитывали местные нравы, ценности, приоритеты, но и активно влияли на окружающую их среду. Одновременно евреев, в том числе евреев-художников, не покидало желание оставаться самими собой, сохранить свою индивидуальность. Такая многослойность, многоплановость еврейского сознания была одной из причин, выделявших евреев из общей среды.

Евреи внесли большой вклад в историю искусства многих стран мира, но это еще не означало возникновения еврейского изобразительного искусства. Философ Мартин Бубер отмечал, что еврейская художественная школа не является чем-то существующим, но тем, что развивается и может состояться. И сегодня, по прошествии многих лет, вряд ли можно констатировать возникновение еврейской художественной школы, будь то в Израиле или в странах диаспоры. Нынешняя ситуация сходна с той, что существовала сотню лет тому назад. Выходец из литовского местечка скульптор Марк Антокольский создавал работы на еврейские темы (миниатюры «Еврей-портной», «Еврей-скупой», «Спор о Талмуде»), но в историю мирового изобразительного искусства он вошел монументальными скульптурными портретами из русской истории – «Иван Грозный», «Нестор-летописец», «Петр Великий». Марка Шагала, еврейство которого в искусстве доказать, казалось бы, легче легкого, искусствоведы рассматривают как русского или французского художника.

В первые десятилетия XX века работы художников-евреев были вполне различимы. Еврейский быт еще отличался от быта «нееврейского» и был узнаваем, еще близки были любимые фольклорные персонажи и исторические образы.

Основатель художественной иерусалимской школы «Бецалель» Борис Шац, сын меламеда из Ковно, еврей, выбравший, казалось бы, непригодную для еврея профессию скульптора, на Всемирной выставке в Париже получил золотую медаль за скульптуру «Матитьягу Хасмоней». Национальные чувства, интересы, характерные темы давали возможность причислить к еврейскому искусству произведения таких художников, как, например, Меер Аксельрод, Анатолий Каплан, Эммануил Щехтман. Этот ряд можно продолжить. Тем не менее, вряд ли, рассматривая работы этих и других мастеров, уместно говорить о единстве стиля, школы, духовной направленности, что можно было бы расценивать как зарождение национальной школы.

Вроде бы более понятна ситуация в еврейском декоративно-прикладном искусстве. Хотя и тут также прослеживаются внешние влияния, подражания другие культурам. Однако всякий раз, создавая новое, евреи переосмысливали, трансформировали «под себя» заимствованное.

Например, резьба еврейских каменных надгробий к середине ХVIII века превратилась в самостоятельный вид искусства. Прорезная еврейская картинка из бумаги (вытынанка) отличалась от такой же польской или украинской по сути, так как была не просто произведением декоративно-прикладного искусства, а создавалась, как правило, учащимися еврейских религиозных учебных заведений и, благодаря используемой в рисунках символике, становилась одним из способов осмысления сакральных текстов. Записные книги еврейских общин (пинкасим), ктубот (брачные договоры) иллюстрировались, декорировались орнаментами, однако все это уже почти ушло из современной жизни. Исчезли мастера, создававшие ханукии, бсамим (коробочки для благовоний) и многие другие предметы для еврейских праздников.

Что же теперь можно считать еврейским искусством или хотя бы попыткой его создания?

Проходя по залам выставок живописи, графики, скульптуры и обладая даже очень «чутким глазом», вряд ли можно определить национальную принадлежность. В творчестве же авторы, как правило, даже не делают попыток ограничить себя этническими или фольклорными рамками.

Еврейское изобразительное искусство достаточно новая область изучения иудаики. Существует мнение, что иудаизм антагонистичен изобразительному искусству. «Почему еврейское изобразительное искусство развивается менее интенсивно, чем живопись, графика, скульптура окружающих народов?» – вопрос, который возникает достаточно часто.

В последние десятилетия сделан ряд открытий, которые позволяют по-новому взглянуть на проблему. Одно из самых значительных – это археологические находки на территории Израиля и юге Сирии. Мозаики и росписи древних синагог – один из важных аспектов изобразительного искусства евреев (II–VI вв. н. э.). Нужно сказать, что эти изображения имеют много общего с раннехристианскими изображениями.

Известно, что само христианство развилось на основе иудаизма и что церковная музыка ведет, вероятно, свое начало от предшествующей ей еврейской музыки. Сейчас делается все более устойчивой та точка зрения, что раннее христианское изобразительное искусство, к которому восходит средневековая и современная европейская живопись, могло, в свою очередь, развиться из более раннего еврейского искусства, процветавшего среди евреев Палестины и соседних стран в классический период. Имеется еще одно соображение. Возможно, что эти фрески были, так сказать, перенесены сюда из более ранних иллюстрированных манускриптов. Если это предположение найдет себе подтверждение, возникнет достаточно сильное доказательство того, что еще до появления библейских сцен в стенописи классического периода существовали и служили для них оригиналом миниатюры из Библий. Таким образом, мы обнаруживаем, что история еврейского изобразительного искусства, начало которой мы ранее относили к новому времени, восходит к классической древности. И следует помнить: мы имеем свидетельства лишь, скажем, от 3-го столетия, и археологические находки, очевидно, не исчерпывают доказательств изложенного; в нашем распоряжении еще нет самых ранних образцов. Таким образом, свидетельства III века наводят на мысль, что искусство этого типа уходит, видимо, вглубь времен на много поколений. Огромное число еврейских памятников было разрушено ходом времени и антисемитским насилием. Но находятся следы еврейского изобразительного искусства в средние века, и есть серьезные основания полагать, что между древним искусством и средневековым имеется непрерывная традиция.

Конец ХIХ века, ХХ век дали миру много выдающихся художников евреев, однако их творчество напрямую не было связано с еврейской традицией. Связано ли это с запретом, налагаемым еврейским законом, на создание изображений, из опасения, что изображаемое может стать предметом поклонения? Возможно, Вторая из Десяти заповедей повлияла на развитие как прикладного так и станкового еврейского изобразительного искусства?

Ориентируясь на галахические постановления, приведенные в самых авторитетных источниках, с уверенностью можно сказать, что еврейский закон налагает минимальные ограничения на создание изображений. Разрешено, например, создавать образы домашних и диких животных, даже если это барельеф (выпуклое изображение). Ярчайший пример таких изображений – еврейские надгробия (мацевот), множество которых сохранилось на старых еврейских кладбищах Украины, Белоруссии, Молдовы.

Запрещено изображать «жителей высших миров». Лики четырех животных, о которых говорится в пророческом видении Йехезкеля, не следует изображать на одном полотне или в одной скульптурной группе, чтобы никто не принял это за изображение высших миров, раскрывшихся пророку в видении. Запрещено изображать также ангелов или серафимов. И это запрещено даже в том случае, если изображения предназначены для украшения (а не для поклонения им). Этот запрет распространяется только на выпуклые изображения, а к плоским, как, например, к вышивке на полотне или рисованию красками – не относится. Некоторые авторитеты распространяют этот запрет также и на случай горельефов – вдавленных изображений (Шулхан Арух, Йоре Деа, 141).

По поводу изображений раввин Штейнзальц пишет в своем труде «Роза о тринадцати лепестках» следующее:

«Одним из постулатов, под влиянием которых сформировался еврейский ритуал служения Всевышнему, был абсолютный запрет на изготовление статуй и масок, восходящий ко второй из десяти основополагающих заповедей Всевышнего. Иудаизм запрещает создавать изображения, которые могут быть использованы в ритуальных целях. Запрет этот распространяется не только на образы лжебогов или других объектов идолопоклонства – не разрешается изображать в какой бы то ни было форме Самого истинного Бога и его ангелов, а также создавать изваяния человеческой фигуры.

На первый взгляд, этот запрет отражает только принципиальное противостояние идолопоклонству в любых его проявлениях, выраженное в отказе от материального изображения Божественного в какой бы то ни было форме. Однако чтобы глубже понять смысл этого запрета, следует обратиться к языку пророков, ибо в нем с особой силой отразилось свойство святого языка избегать абстрактных образов, предпочитая им конкретные символы».

Однако нельзя не отметить, что существовал целый ряд еврейских художников XVIII, XIX и XX веков, которые вели строго религиозный образ жизни и создавали шедевры станковой живописи. Ярчайшие примеры – это художники М. Готлиб и М. Оппенгейм. Скульптор Марк Антокольский также оставался всю жизнь верующим евреем.

И, наконец, следует различать закон и обычай. Еврейский народ по тем или иным причинам на протяжении веков вырабатывал свои внутренние правила и ограничения, которые следует рассматривать как установившиеся обычаи, но не как непреложный закон. Так, например, несмотря на отсутствие запрета на изображение человека, животных, птиц и растений, в еврейских домах периода Второго Храма не нашли ни одной мозаики или фрески, которые содержали хотя бы один из этих элементов. Этому есть историческое объяснение. Первый Храм был разрушен из-за идолопоклонства, и поэтому в период возвращения из Вавилона были предприняты все меры, чтобы удалить народ от самой возможности поклоняться идолам. Однако после разрушения Второго Храма актуальность таких мер пропала, и в синагогах II-III веков мы встречаем изображения и людей, и ангелов, и знаки зодиака. Например, во II веке до н. э. во времена Маккавеев, когда многие евреи не могли устоять перед притягательностью эллинистической традиции, также существовали определенные ограничения на изображение в противовес эллинской традиции. Да и теперь многие современные ортодоксальные евреи отказываются фотографироваться, т. к. это, якобы, создает изображение. В средневековье в нееврейской среде изобразительное искусство в значительной мере было церковным, ничего подобного в иудаизме, разумеется, найти невозможно.

Долгое время считалось, что еврейского изобразительного искусства в древности не существовало, однако еврейские классические тексты это опровергают (книги Шмот (Пятикнижие), Невиим (Пророки), Мелахим, Ктувим (Писания), Диврей Хаямим (Книги Хроник)).

Целый ряд современных открытий трактуют эту проблему в совершенно новом свете.

Первое по назначению (для экспонирования) собрание памятников еврейской культуры (иудаики) появилось в XVIII веке в городе Брауншвейг. Коллекционировал предметы придворный еврей Ал. Давид и завещал поместить их в здании синагоги. Разделы иудаики в общеисторических и художественных музеях появились в XIX веке, (например, Еврейский зал в Лувре, Париж). Как правило, они состояли из материалов раскопок библейских мест в Эрец-Исраэль. Интерес к еврейскому искусству пробудила открывшаяся в 1887 году в Париже выставка еврейских обрядовых предметов, которые собрал австрийский композитор Иоганн Штраус. Все эти музейные экспозиции состояли из археологических и этнографических материалов и сомнений в том, что это «еврейское искусство» не возникало. При всем при том определить «еврейство» таких видов изобразительного искусства как живопись, графика, скульптура и фотография – задача достаточно трудная.

Эмансипация евреев Европы после Великой французской революции дала миру многих замечательных художников-евреев, но это само по себе не означало возникновения еврейского искусства. И, тем не менее, европейское изобразительное искусство, в том числе, украинское изобразительное искусство конца XIX - начала XX веков, непредставимо без художников-евреев. Среда, которая могла бы питать еврейское искусство, стала постепенно исчезать уже более ста лет тому назад, уходили носители «идишкайт».

Имена художников, упорно работавших над национальной темой, и проложивших путь в этом направлении последующим поколениям, теперь мало кому известны: Моисей Маймон (1860-1924) – живописец, действительный член Российской Академии художеств, был одним из известнейших художников того времени, много работал над еврейской темой; Исаак Аскназий (1856-1902) – выходец из глухого еврейского местечка, уже в 14 лет обратил на себя внимание и был принят вольнослушателем в Петербургскую академию художеств, учился в Германии и Италии. В 1885 году получил звание академика. Им созданы несколько циклов работ о библейской и средневековой истории евреев.

Невозможно обойти вниманием имена П. Геллера, И. Пэна, Л. Пастернака.

Творческое наследие Маймона почти полностью исчезло, работы Аскназия хранятся в музеях Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова, Орла, Одессы, Смоленска.

Перечисленные имена известны теперь разве что немногим специалистам. Творчество этих художников и многих других их современников пришлось на один из самых тяжелых периодов в истории еврейского народа – период погромов и повсеместных гонений. К концу ХІХ века на территории тогдашней Российской империи появилась группа профессиональных еврейских художников. Несмотря на величайшее противостояние окружения, на жесточайшие антиеврейские законы, они не могли не реагировать на все более и более активизировавшиеся процессы национального возрождения.

В начале ХХ века Мартин Бубер писал, что «...национальное искусство нуждается в почве, из которой оно произрастет, и в небе, к которому оно стремится (…) национальный стиль нуждается в однородном обществе, на которое он опирается и для которого он существует!». Однако, необходимо отметить, что не в Эрец-Исраэль, где в 1906 году была основана Школа «Бецалель», можно было наблюдать зарождение национального стиля, национального направления в изобразительном искусстве, а, как раз, на территории Восточной Европы (в частности Украины, России, Белоруссии) в первые десятилетия ХХ века художниками-евреями была предпринята попытка создания национального еврейского изобразительного искусства.

Искусство требует свободы выражения, а какой свободы творчества можно было ожидать от представителей народа, который тысячелетия жил в рассеянии, в условиях почти повсеместного угнетения и преследования, от народа, который подвергался влиянию, проникновению, давлению других культур, от народа, у которого в диаспоре, практически, не существовало таких форм культуры, как станковое изобразительное искусство. Вряд ли можно и нужно объяснять отсутствие интенсивного развития еврейского станкового изобразительного искусства на протяжении веков запретами создавать изображения, которые налагались еврейскими законами, из опасения, что эти изображения могут стать предметами поклонения. На самом деле еврейский закон, Галаха, налагает самые минимальные ограничения на художественное творчество. Тормозили, приглушали развитие пластических искусств не столько традиции, сколько сам образ жизни евреев в изгнании, отчуждение от исторической родины, бедность, гонения, притеснения.

В последние годы выставки произведений еврейских художников в музеях и галереях экспонируются достаточно часто. Появились собрания произведений изобразительного искусства, сформированные по принципу национальной принадлежности авторов. Будет ли это способствовать возврату художников-евреев к еврейским корням, к еврейской традиции покажет время.

Источник:

1. Еврейское изобразительное искусство [Электронный ресурс] // Живой Журнал : офиц. сайт. – Режим доступа: https://redtigra.livejournal.com/350436.html (дата обращения 16.10.2018). – Загл. с экрана.