Даниил Александрович Гранин – советский и российский писатель, киносценарист, общественный деятель.
Настоящее имя – Даниил Александрович Герман. Фамилию он сменил на псевдоним, чтобы его не путали с известным ленинградским писателем Юрием Германом.

Родился Даниил Гранин 1 января 1919 г. Место рождения автора доподлинно неизвестно. О том, где появился на свет русский писатель Даниил Александрович Гранин, имеются противоречивые сведения. Некоторые источники называют село Волынки Рыльского района, расположенное в Курской области, а в других указано, что он родился в Вольске Саратовской. Сам писатель в интервью «Курской правде» и в мемуарах утверждал, что родился под Курском (с. Волынь Курской губернии — такой факт дает и Большая Российская энциклопедия). Так, в 1988 г. корреспондент «Курской правды» М. Лейбельман позвонил писателю в Ленинград для уточнения:

«Моя родина - Курская область, - подтвердил Даниил Александрович. - Мать говорила, что я родился в деревне Волынь. Видимо, она не совсем точно назвала ее. Вероятнее всего - это Волынка. Наша семья жила там совсем недолго, и у меня не осталось воспоминаний о селе. Но все-таки - я родом из Курской области».

Родным же городом писатель всегда считал Ленинград, Санкт-Петербург, называя себя петербуржцем. С раннего детства Даниил Гранин жил в Петербурге, и именно с этим городом была связана его профессиональная, литературная и общественная жизнь.

Сведения о его предках чрезвычайно скупы. Отец – Александр Данилович Герман (именно такова настоящая фамилия писателя), был лесником. Из-за этого семья часто переезжала из одного лесничества в другое. Мать – Анна Захарьевна (в некоторых источниках её называют Анной Бакировной) была домохозяйкой. Детство Гранина прошли в Новгородской и Псковской областях. Родители жили вдвоем в разных лесничествах Новгородчины и Псковщины. Разница между супругами была очень большой – Анна Бакировна была младше супруга на двадцать лет. В «Автобиографии» Гранин пишет: «Они очень любили друг друга, отец мой и мать. Она была совсем молоденькой, она пела, у нее был хороший голос, все детство прошло под ее песни… Не было у нас инструмента; учить ее тоже никто не учил, она просто пела, до последних лет. Стрекот швейной машинки и ее пение. Отец был старше ее на двадцать с лишним лет».

Были снежные зимы, стрельба, пожары, разливы рек - первые воспоминания мешаются со слышанными от матери рассказами о тех годах. В родных местах еще догорала Гражданская война, свирепствовали банды, вспыхивали мятежи. Детство раздвоилось: сначала оно было лесное, позже - городское. Обе эти струи, не смешиваясь, долго текли и так и остались в душе Д. Гранина раздельными. Детство лесное - это баня со снежным сугробом, куда прыгали распаренный отец с мужиками, зимние лесные дороги, широкие самодельные лыжи (а лыжи городские - узкие, на которых ходили по Неве до самого залива). Лучше всего помнятся горы пахучих желтых опилок вблизи пилорам, бревна, проходы лесобиржи, смолокурни, и сани, и волки, уют керосиновой лампы, вагонетки на лежневых дорогах.

Матери - горожанке, моднице, молодой, веселой - не сиделось в деревне. Поэтому она восприняла как благо переезд в Ленинград. Даниилу было семь лет. Для мальчика потекло детство городское - учеба в школе, наезды отца с корзинами брусники, с лепешками, с деревенским топленым маслом. А все лето - у него в лесу, в леспромхозе, зимою - в городе. Как старшего ребенка, его, первенца, каждый тянул к себе. Это не была размолвка, а было разное понимание счастья. Потом все разрешилось драмой - отца сослали в Сибирь, куда-то под Бийск, семья осталась в Ленинграде. Мать работала портнихой. И дома прирабатывала тем же. Появлялись дамы - приходили выбирать фасон, примеривать. Мать любила и не любила эту работу - любила потому, что могла проявить свой вкус, свою художественную натуру, не любила оттого, что жили бедно, сама одеться она не могла, молодость ее уходила на чужие наряды.

Учился Даниил в 15-й средней школы Смольнинского района г. Ленинграда на Моховой ул., 33. Там оставалось еще несколько преподавателей находившегося здесь до революции Тенишевского училища - одной из лучших русских гимназий. В кабинете физики ученики пользовались приборами времен Сименса-Гальске на толстых эбонитовых панелях с массивными латунными контактами. Каждый урок был как представление. Преподавал профессор Знаменский, потом его ученица - Ксения Николаевна. Длинный преподавательский стол был как сцена, где разыгрывалась феерия с участием луча света, разложенного призмами, электростатических машин, разрядов, вакуумных насосов.

У учительницы литературы не было никаких аппаратов, ничего, кроме любви к литературе. Она организовала литературный кружок, а большая часть класса стала сочинять стихи. Один из лучших школьных поэтов стал известным геологом, другой - математиком, третий - специалистом по русскому языку. Поэтом никто не стал.

Хотя в школе Гранин увлекался литературой, пытался писать рассказы, но о профессиональной писательской работе не помышлял. Его влекла техника и наука, зачитывался книгами о Ломоносове и других великих учёных. Мечтал, как рассказывал сам, впоследствии «стать великим учёным», даже «примеривал на себя их жизнь».

Отец после ссылки стал «лишенцем», ему было запрещено жить в больших городах. Д. Гранина, как сына «лишенца», не принимали в комсомол.

Несмотря на интерес к литературе и истории, на семейном совете было признано, что инженерная специальность более надежная. Гранин поступил на электротехнический факультет Ленинградского политехнического института им. М. И. Калинина (ныне – Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого), который окончил в 1940 г. Энергетика, автоматика, строительство гидростанций были тогда профессиями, исполненными романтики, как позже атомная и ядерная физика. Многие преподаватели и профессора участвовали еще в создании плана ГОЭЛРО. О них ходили легенды. Они были зачинателями отечественной электротехники, были своенравны, чудаковаты, каждый позволял себе быть личностью, иметь свой язык, сообщать свои взгляды, они спорили друг с другом, спорили с принятыми теориями, с пятилетним планом.

Студенты ездили на практику на Кавказ, на Днепрогэс, работали на монтаже, ремонте, дежурили на пультах. На пятом курсе, в разгар дипломной работы, Гранин стал писать историческую повесть о Ярославе Домбровском. Писал не о том, что знал, чем занимался, а о том, чего не знал и не видел. Тут было и польское восстание 1863 года, и Парижская коммуна. Вместо технических книг он выписывал в Публичной библиотеке альбомы с видами Парижа. Об этом увлечении никто не знал. Писательства Гранин стыдился, а написанное казалось безобразным, жалкимени Но остановиться он не мог.

После окончания учебы Даниила Гранина направили на Кировский завод, где он начал конструировать прибор для отыскания мест повреждения в кабелях.

С Кировского завода ушел в народное ополчение, на войну. Однако пустили не сразу. Пришлось добиваться, хлопотать, чтобы сняли бронь. Война прошла для Гранина, не отпуская ни на день. В 1942 г. на фронте он вступил в партию. Воевал на Ленинградском фронте, потом на 2-м Прибалтийском, был пехотинцем, танкистом, а кончал войну командиром роты тяжелых танков в Восточной Пруссии. В дни войны Гранин встретил любовь. Как только успели зарегистрироваться, так объявили тревогу, и они просидели, уже мужем и женой, несколько часов в бомбоубежище. Так началась семейная жизнь и надолго прервалась, до конца войны.

Всю блокадную зиму просидел Даниил Гранин в окопах под Пушкино. Потом послали в танковое училище и оттуда уже офицером-танкистом на фронт. Была контузия, было окружение, танковая атака, было отступление - все печали войны, все ее радости и ее трагедии.

Сам Даниил Гранин в «Автобиографии» впоследствии вспоминал: «Воевал я на Ленинградском фронте, потом на Прибалтийском, воевал в пехоте, в танковых войсках и кончил войну командиром роты тяжелых танков в Восточной Пруссии. Рассказывать о своей войне я не умею, да и писать о пей долго не решался. Тяжелая она была, слишком много смерти было вокруг. Если пометить, как на мишени, все просвистевшие вокруг пули, осколки, все мины, бомбы, снаряды, то с какой заколдованной четкостью вырисовывалась бы в пробитом воздухе моя уцелевшая фигура. Существование свое долго еще после войны считал я чудом и доставшуюся послевоенную жизнь бесценным подарком. На войне я научился ненавидеть, убивать, мстить, быть жестоким и еще многому другому, чего не нужно человеку. Но война учила и братству, и любви. Тот парень, каким я пошел на войну, после этих четырех лет казался мне мальчиком, с которым у меня осталось мало общего. Впрочем, и тот, который вернулся с войны, сегодня тоже мне бы не понравился. Так же, как и я ему. Когда пишешь автобиографию, пишешь на самом деле не о себе, а о нескольких разных людях, из них есть даже чужие тебе. Меня было три, а может, и больше. Довольно трудно прийти к выводу насчет себя и оценить, что это за человек жил-был на свете, такой он разный, несовместимый».

После войны Д. Гранин работал в Ленэнерго, поступил в аспирантуру Ленинградского политехнического института, напечатал ряд статей в научно-технической периодике.

Темой кандидатской диссертации Даниила Александровича было исследование электрических разрядов в газах. По сути она посвящалась великому учёному – курянину В. В. Петрову. Потом Гранин написал очерк о российском академике, давшем человечеству электрическую дугу, и многие другие замечательные изобретения – «Размышления перед портретом, которого нет». Дело в том, что портреты В. В. Петрова до наших дней не сохранились.

Даниил Гранин так пишет об этих первых послевоенных годах: «Мне повезло: первыми моими товарищами в Союзе писателей стали поэты-фронтовики – Анатолий Чивилихин, Сергей Орлов, Михаил Дудин, – они приняли меня в свое громкое, веселое содружество. А кроме того, был Дмитрий Остров, интересный прозаик, с которым я познакомился на фронте, в августе 1941 года, когда по дороге из штаба полка мы с ним заночевали на сеновале, а проснулись – кругом немцы... Диме Острову я принес, уже где-то в сорок восьмом году, свою первую законченную повесть, ту самую – о Ярославе Домбровском, Подозреваю, что он так и не прочел ее, жалея меня, но тем не менее убедительно доказал мне, что если уж я хочу писать, то надо писать про инженерную свою работу, про то, что я знаю, чем живу. Я и сам это ныне советую молодым, позабыв, какими унылыми мне показались подобные нравоучения.

То были прекрасные годы. Я не думал стать только писателем, литература была для меня всего лишь удовольствием, отдыхом, радостью, как прогулка в горы или луга. Кроме нее была работа, главная работа – в Ленэнерго, в кабельной сети, где надо было восстанавливать разрушенное в блокаду энергохозяйство города. Ремонтировать кабели, прокладывать новые, приводить в порядок подстанции, трансформаторное хозяйство. То и дело происходили аварии, не хватало энергии, не хватало мощностей. Меня поднимали с постели, ночью – авария! Надо было откуда-то перекидывать свет, добывать энергию погасшим больницам, водопроводу, школам. Переключать, ремонтировать... В те годы 1945-1948 – мы, кабельщики, энергетики, чувствовали себя самыми нужными и влиятельными людьми в городе. По мере того как энергохозяйство восстанавливалось, налаживалось, входило, как говорится, в русло, у меня таял интерес к эксплуатационной работе. Нормальный, безаварийный режим, которого мы добивались, вызывал удовлетворение и скуку. В это время в кабельной сети начались опыты по так называемым замкнутым сетям – проверялись расчеты новых типов электросетей. Я принял участие в эксперименте, и ожил давний мой интерес к электротехнике».

Первые литературные публикации Гранина появились в журнале «Резец» еще в 1937 г.: рассказы «Возвращение Рульяка» и «Родина», отчасти на основе которых впоследствии была написана повесть о герое Парижской Коммуны Я. Домбровском «Генерал Коммуны» (1951). Но сам Гранин подлинным началом своей литературной деятельности считает рассказ «Вариант второй» («Звезда», 1949, № 1). Здесь писатель впервые обратился к теме нравственного выбора ученого, которая станет одной из ведущих в его творчестве. Перед бывшим фронтовиком, аспирантом Александром Савицким встает дилемма: либо пойти на поводу у карьеристских побуждений и защитить диссертацию, либо поступить по совести – отказаться от защиты. Савицкий, служа научной истине, выбирает второй вариант.

В «Автобиографии» история публикации в журнале «Звезда» звучит так: «И вдруг я написал рассказ. Про аспирантов. Было это в конце 1948 года. Назывался он «Вариант второй». Я принес его в журнал «Звезда». Меня встретил там Юрий Павлович Герман, который ведал в журнале прозой. Его приветливость, простота и какая-то пленительная легкость отношения к литературе помогли мне тогда чрезвычайно. Рассказ был напечатан сразу, почти без поправок. Легкость Ю. П. Германа была свойством особым, редким в нашей литературной жизни. Заключалось оно в том, что литература понималась им как дело веселое, счастливое, при самом чистом, даже святом, отношении к нему. Мне повезло, потом уже ни у кого я не встречал такого празднично-озорного отношения, такого наслаждения, удовольствия от литературной работы.

Рассказ «Вариант второй» был опубликован в 1949 году, замечен критикой, расхвален, и я решил, что отныне так и пойдет, так и положено: я буду писать, меня сразу будут печатать, хвалить, славить и т. п. К счастью, следующая же повесть «Спор через океан», напечатанная в той же «Звезде», была жестоко раскритикована. Не за художественное несовершенство, что было бы справедливо, а за «преклонение перед Западом», которого в ней как раз и не было. Несправедливость эта удивила, возмутила меня, но не обескуражила. Надо заметить, что инженерная моя работа создавала прекрасное чувство независимости. Кроме того, меня поддерживала честная взыскательность старших писателей – Веры Казимировны Кетлинской, Михаила Леонидовича Слонимского, Леонида Николаевича Рахманова. В Ленинграде в те годы я еще застал замечательную литературную среду – были живы Евгений Львович Шварц, Борис Михайлович Эйхенбаум, Ольга Федоровна Берггольц, Анна Андреевна Ахматова, Вера Федоровна Панова, Сергей Львович Цимбал, Александр Ильич Гитович, – то разнообразие талантов и личностей, которое так необходимо в молодости. Но, может, более всего помогал мне участливый интерес ко всему, что я делал, Таи Григорьевны Лишиной, ее басовитая беспощадность и абсолютный вкус... Она работала в Бюро пропаганды Союза писателей. Многие писатели обязаны ей. У нее в комнатке постоянно читались новые стихи, обсуждались рассказы, книги, журналы...

Вскоре я поступил в аспирантуру Политехнического института и одновременно засел за роман «Искатели». Вышла к тому времени многострадальная моя книга «Ярослав Домбровский». Параллельно и в электротехнике тоже чего-то завязалось и стало получаться. Напечатал несколько статей, от замкнутой сетки я перешел к проблемам электрической дуги, тут много было таинственного, интересного, это требовало времени и полной погруженности. По молодости, когда сил много, а времени еще больше, казалось, что можно совместить науку и литературу. И хотелось их совместить. Но не тут-то было. Каждая из них тянула к себе все с большей силой и ревностью. Каждая была прекрасна. Пришел день, когда я обнаружил в своей душе опасную трещину. Но в том-то и штука, что душа – это не сердце, и разрыва души быть не может. Просто надо было выбирать. Либо – либо. Вышел роман «Искатели», он имел успех. Появились деньги, можно было перестать держаться за свою аспирантскую стипендию. Но я долго еще тянул, чего-то ждал, читал лекции, работал на полставки, никак не хотел отрываться от науки. Боялся, не верил в себя... В конце концов это, конечно, произошло. Нет, не уход в литературу, а уход из института. Впоследствии я иногда жалел, что сделал это слишком поздно, поздно стал писать всерьез, профессионально, но, бывало, жалел, что бросил науку. Я знаю, что «величайшая роскошь, которую только может себе позволить человек, – всегда поступать так, как ему хочется». Это слова Александра Бенуа, но лишь теперь я постигаю непростой их смысл».

В романе «Искатели» (1954), продолжая тему нравственного выбора, писатель противопоставляет подлинных ученых и людей, которые рассматривают науку как фундамент личного благоденствия. Роман о нелегком пути новаторов, критически изображающий действительность, в то же время проникнут оптимизмом и романтикой. Он нашел большой отклик в прессе и сделал имя Гранина широко известным.

Гранин писал об инженерах, научных работниках, ученых, о научном творчестве - все это было его темой, его окружением, его друзьями. Ему не надо было изучать материал, ездить в творческие командировки. Он любил этих людей - своих героев, хотя жизнь их была небогата событиями. Изобразить ее внутреннее напряжение было нелегко. Еще труднее было ввести читателя в курс их работы, чтобы читатель понял суть их страстей и чтобы не прикладывать к роману схемы и формулы.

Решающим рубежом был для Гранина ХХ съезд партии. Он заставил по-иному увидеть и войну, и себя, и прошлое. По-иному - это значило увидеть ошибки войны, оценить мужество народа, солдат, самих себя...

В 1956 г. в журнале «Новый мир» опубликован рассказ Гранина «Собственное мнение», вызвавший общественный резонанс и резкую критику за якобы «искажение показа нашей жизни» («Октябрь», 1957, № 1); он был оценен как «антихудожественное, безыдейное и по существу вредное произведение» («Партийная жизнь», 1956, № 17).

В 1962 г. Гранин опубликовал роман «Иду на грозу». Его герои – молодые физики, занятые проблемой исследования атмосферного электричества. Автор продолжил разговор об опасности для общества лжеученых демагогов и предвосхитил актуальность экологической проблематики. В начале 60-х гг. романы Гранина пользовались большой популярностью, были своеобразным жизненным ориентиром для юношества. Его герои заражали влюбленностью в науку, стремлением к открытиям, преобразованию окружающего мира, одержимостью своим делом.

В 60-е гг. Гранину казалось, что успехи науки, и прежде всего физики, преобразят мир, судьбы человечества. Ученые-физики казались ему главными героями того времени. К 70-м тот период кончился, и в знак прощания писатель создал повесть «Однофамилец», где как-то попробовал осмыслить свое новое отношение к прежним своим увлечениям. Это не разочарование. Это избавление от излишних надежд.

Гранин утверждал необходимость свободного развития личности, выступал против господства авторитарной власти, гипноза должностей и в романе «После свадьбы» (1958), и в повести «Кто-то должен» (1970).

Повесть-притча «Кто-то должен» оказалась новой для автора и по жанру, и по направленности пафоса. Он, как и раньше, изобличает открытую продажность в среде чиновников и ученых, но на сей раз не предлагает никакой альтернативы. В повести нет положительных героев. Это притча о нравственном перевертыше. Вначале преуспевающий кандидат наук Дробышев отнимает у неудачника Селянина его наивную веру в то, что кто-то должен поступить по-рыцарски, благородно и порядочно. А затем Селянин, освоив науку подлости, разрушает планы самого Дробышева.

В 60-70-е гг. писатель почти не обращается к беллетристике. Пережил Гранин и другое увлечение - путешествиями. Вместе с К. Г. Паустовским, Л. Н. Рахмановым, Расулом Гамзатовым, Сергеем Орловым они поехали в 1956 году в круиз вокруг Европы па теплоходе «Россия». Для каждого из них это был первый выезд за границу. Да не в одну страну, а сразу в шесть - это было открытие Европы. С тех пор Гранин стал много ездить, ездил далеко, через океаны - в Австралию, Кубу, Японию, США. Для него это была жажда увидеть, понять, сравнить. Ему довелось спускался на барже по Миссисипи, бродить по австралийскому бушу, жить у сельского врача в Луизиане, сидеть в английских кабачках, жить на острове Кюрасао, посетить множество музеев, галерей, храмов, бывать в разных семьях - испанских, шведских, итальянских. Кое о чем писателю удалось написать в своих путевых записках.

Он публикует путевые очерки о Германии, Англии, Австралии, Японии, Кубе, Франции. Объехав почти весь мир, Гранин ясно увидел тревоги и конфликты своего времени. В богатой Австралии подметил «избыток автомашин», которые вытесняют людей с улиц, и власть игральных автоматов, подменяющих духовные радости досуга механическим общением. В Англии его испугала стандартизация мышления, торжеству шаблонов и штампов он противопоставляет великие интеллектуальные традиции страны. Самое главное в очерках Гранина – размышления, комментарии, лирический дневник.

Постепенно жизнь сосредоточивалась на литературной работе. Романы, повести, сценарии, рецензии, очерки. Писатель пытался освоить разные жанры, вплоть до фантастики.

Пытаясь на реальных примерах решить давно занимавшую его проблему соотношения науки и нравственности, писатель обращается к документальной прозе. Его новые герои – всесторонне образованный энтомолог А. А. Любищев («Эта странная жизнь», 1974), глава наших атомщиков И. В. Курчатов («Выбор цели», 1975), великий генетик Н. В. Тимофеев-Ресовский («Зубр», 1987). Повесть «Зубр» стала событием общественной жизни, ее созданием Гранин первым сказал свое слово в пользу гражданской реабилитации Тимофеева-Ресовского. Повести «Эта странная жизнь» и «Зубр» близки тем, что возвращают в историю науки несправедливо забытые имена. Гранин также пишет биографии ученых прошлого: француза Ф. Араго («Повесть об одном ученом и одном императоре», 1971), русских физиков М. О. Доливо-Добровольского (очерк «Далекий подвиг», 1951) и В. В. Петрова (очерк «Размышления перед портретом, которого нет», 1968). «Моральный облик великих ученых, - писал Гранин, - имеет большее значение для поколений, чем чисто интеллектуальные достижения» («От автора»// «Сад камней». М., 1972. С. 5).

Гранин создает ряд произведений, посвященных военной теме, в том числе документальную повесть «Клавдия Вилор» (1976) о героической судьбе К. Д. Бурим, которая во время войны прошла сквозь ранения, плен, концлагерь, гестапо, а вернувшись домой, в 1946 г. была исключена из партии. Воспоминания Вилор и документы слиты с размышлениями самого писателя, с его прямо выраженной личной позицией. Автор восхищается своей героиней, воспринимает ее как «чудо человеческого духа».

Роман «Картина» (1980) ознаменовал возврат Гранина от документальных произведений к тому, что он называет «сочиненной литературой». Перед читателем разворачивается откровенно экспериментальный сюжет о поисках смысла жизни, об ответственности человека перед будущим, о его сопричастности историческим процессам. Роман охватывает проблемы экологии, охраны окружающей среды, предупреждает об ущербности технократического мышления, ошибочности утилитарного подхода к искусству, поднимает вопросы воспитания личности.

В 1977-81 гг. Гранин публикует «Блокадную книгу», главный документальный труд, написанный в соавторстве с А. Адамовичем. Собственные воспоминания автора чередуются со свидетельствами большого ученого Г. Князева, школьника Юры Рябинкина, жены военнослужащего Л. Охапкиной. В книгу включены сотни рассказов других людей, переживших блокаду. Суровая правда о муках голода, об опасности расчеловечения и торжестве человечности живет на страницах «Блокадной книги», и авторы объясняют свое решение темы: «Надо прежде всего ... представить всю меру лишений, утрат, мучений, пережитых ленинградцами, только тогда можно оценить высоту и силу их подвига». «Блокадная книга» – гимн величию и красоте человека, его мужеству и стойкости.

В 80-е гг. Гранин окончательно ушел от романтической восторженности ранних произведений к суровой, выстраданной прозе, диалектически схватывающей движение жизни в ее противоречиях. Для стиля писателя вообще характерны публицистичность, скупость на детали. В повести «Еще заметен след» (1984) Гранин вновь обращается к военной теме, убедительно доказывая, что чудовищная жестокость войны не истребила «героев совести», «героев чести». В 1990 писатель публикует повесть «Наш дорогой Роман Авдеевич» («Нева», № 11), продолжает писать об ученых, но в новом для себя жанре. «Бегство в Россию» («Новый мир», 1994, № 7-9) – своеобразный авантюрный роман с лирическими, публицистическими и философскими отступлениями, элементами детектива.

Публицистика Гранина 80-90-х гг. продолжает центральную тему всего его творчества, которую сам писатель обозначил так: «...одно обличение – это еще не искусство. Искусство требует, очевидно, еще и печали, и любви» (Из выступления на 5-м съезде писателей России в 1980).

Конец советской эпохи Гранин встретил в ряду самых уважаемых писателей страны. В 1989 году он получил Государственную премию и был избран народным депутатом СССР (1989 - 1991 гг.). На Съезде Советов он не проявлял активности в рядах «прорабов перестройки», но так же, как и они, критиковал в печати идеологический диктат КПСС, сталинские репрессии, бюрократизм и цензуру.

В 90-е гг. Гранин стал одним из инициаторов создания российского отделения мирового писательского сообщества «Пен-клуб», много занимается общественной деятельностью.

В 1993 г. подписал «Письмо сорока двух» (публичное обращение группы известных литераторов к согражданам, содержащее также требования, обращённые Правительству Российской Федерации и президенту России Б. Н. Ельцину. Опубликовано в газете «Известия» 5 октября 1993 года).

Даниил Александрович был членом редакционной коллегии журнала «Роман-газета», Президентом Общества друзей Российской национальной библиотеки; председателем правления Международного благотворительного фонда им. Д. С. Лихачёва, членом Всемирного клуба петербуржцев.

Возрождение благотворительного движения в России, в частности в городе на Неве, очень крепко связано с деятельностью Даниила Александровича Гранина. Именно он инициировал создание ленинградского общества «Милосердие» и стал его Председателем. Общество Милосердия «Ленинград» стало первой благотворительной «ласточкой» в постсоветской России - впервые после длительного перерыва в СССР была создана легальная благотворительная организация. Вместе с народом, со страной, сочувствуя и помогая людям. Общество, организованное в 1987 году, объединило замечательных ленинградцев, и оказывало огромную социальную поддержку людям, оказавшимся между жизнью и смертью: собирались пожертвования, были открыты бесплатные магазин и столовая, проводились занятия в «Школе милосердия»… Особенное значение приобрела статья Гранина «О милосердии» (1987), в которой он писал: «Милосердие убывало не случайно. Во времена раскулачивания, в тяжелые годы массовых репрессий людям не позволяли оказывать помощь близким, соседям, семьям пострадавших. Не давали приютить детей арестованных, ссыльных. Людей заставляли высказывать одобрение суровым приговорам. Даже сочувствие невинно арестованным запрещалось». Написанная в гуманистических традициях русской литературы, статья стала приметой времени, когда общество начало отходить от политизированной морали и искать опору в общечеловеческих ценностях.

В 1994 году писатель попробовал себя в авантюрно-детективном жанре, написав роман «Бегство в Россию» об американских физиках Дж. Баре и А. Саранте, сотрудничавших с советской разведкой.

После этого Гранин погрузился в изучение петровской эпохи, итогом чего стала книга «Вечера с Петром Великим» (2000), посвященная двум последним годам правления царя-реформатора. Книга получила Государственную премию и стала основой для телесериала «Петр Первый. Завещание», снятого в 2011 году режиссером В. Бортко. В этом произведении, как и в последующих, писатель соединяет исторические факты со своими и чужими воспоминаниями и размышлениями «на вольную тему.

В последние годы жизни Гранин посвятил себя мемуарам – «Причуды моей памяти» (2009), «Всё было не совсем так» (2010). Несмотря на фрагментарность и сложность композиции, они представляют большой интерес как свидетельство очевидца о ключевых моментах истории России в ХХ веке.

За роман «Мой лейтенант» Гранин в 2012 году стал лауреатом Всероссийской литературной премии «Большая книга».

В возрасте 95 лет в 2014 году выступил в немецком Бундестаге перед депутатами и канцлером о блокаде Ленинграда и войне:
«…На улицах и в подъездах уже лежали трупы. Завернутые в простыни. Когда лед на земле стал крепнуть, проложили Дорогу Жизни по Ладожскому озеру. Именно по этой Дороге Жизни двинулись машины для того, чтобы вывозить детей, женщин, раненых и для того, чтобы вести продовольствие в город. Дорогу нещадно обстреливали. Снаряды ломали лед, машины шли под воду. Но другого выхода не было.
Несколько раз меня посылали с фронта в штаб и я бывал в городе. Вот тогда я увидел, как изменилась человеческая сущность блокадников. Главным героем в городе оказался кто-то, безымянный прохожий, который пытался поднять ослабшего, упавшего на землю дистрофика, повести его… Были такие пункты с кипятком, там ничего другого не было: давали кружку кипятка и это часто спасало людей.
Вот этот «кто-то»… Это было проснувшееся в людях сострадание… Один из важнейших, может быть самый важный герой блокадной жизни…
Вы знаете, существует, наверное, такое сакральное пространство, где человеку возвращается и сострадание и духовность и чудо победы, в которой главное, наверное, это справедливость и любовь к жизни, к человеку...»

3 июня 2017 года Владимир Путин вручил писателю и общественному деятелю Даниилу Гранину Государственную премию за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности за 2016 год.

В. Путин: Уважаемый Даниил Александрович! Дорогие друзья, коллеги!
Писатель и публицист Даниил Александрович Гранин – не только признанный классик отечественной литературы. Это человек, заслуживший высочайший моральный авторитет в нашей стране, уважение миллионов людей за свою гражданскую позицию, неравнодушное и деятельное отношение к духовному и культурному развитию российского общества.
Даниил Александрович – инициатор создания первого в Советском Союзе «Общества милосердия». Оно было организовано ещё в Ленинграде и послужило возрождению традиций благотворительности, их утверждению как одного из важнейших правил нашей жизни.
Сейчас в этом движении участвуют десятки тысяч человек. Вы, Даниил Александрович, Ваш вклад в это дело, конечно, неоценим. Как в таких случаях говорят, его трудно переоценить.
Вы также всегда заботились, много размышляли о нравственном, моральном, культурном развитии общества в целом, о значении воспитания молодых поколений как раз на этих принципах.
Обращали всегда самое пристальное внимание на первозданные, фундаментальные качества человека: честность, порядочность, совестливость, справедливо считая, что именно эти качества определяют судьбу человека и его поступки.
Эти проблемы волновали Вас и как писателя. В своих произведениях Вы, например, последовательно отстаивали достоинство науки, бескорыстие и одержимость учёных, их преданность своему делу, научному поиску.
В многочисленных путевых заметках, в эссе о великих русских писателях, государственных деятелях в первую очередь ставили вопросы нравственности и морали, а в авторских просветительских программах на телевидении обязательно касались темы гражданской роли культуры, её влияния на умы и сердца людей.
Вся Ваша жизнь тесно связана с гуманитарной деятельностью. Именно поэтому, уважаемый Даниил Александрович, за выдающиеся достижения в этой области Вам присуждается Государственная премия России.
Спасибо Вам большое! Поздравляю Вас.

Д. Гранин: Хотел бы поблагодарить всех вас, собравшихся, и прежде всего Владимира Владимировича, и сказать следующее.
Каждый человек ищет какой-то смысл в своей жизни. Я прошёл четыре года войны и задумался о том, что это чудо, что я остался жив. Такие чудеса бывают у каждого человека так или иначе, и так или иначе он ищет для себя, почему это чудо происходит, каков смысл жизни, которую он ведёт.
У меня тоже были какие-то поиски того, зачем я живу, почему я остался жив, как жить дальше. Всё это необходимо человеку для того, чтобы как-то наполнить своё существование. Для меня один из смыслов моей жизни состоит в том, что мне хотелось заняться творчеством.
Творчество – одна из тех вещей, которые обогащают жизнь, украшают её, делают её более или менее осмысленной. Творчество – это лично для себя, когда человек занимается наукой, техникой, это такая интереснейшая вещь для меня была, наверное, потому, что из меня учёный не получился, это было слишком трудно. Это требует особого таланта.
Но я понял, что работа учёного, работа техника доставляет удивительное наслаждение, что это связано с какой-то поэзией жизни. Как ни странно, именно это – одна из возможностей получить удовлетворение своей жизнью, если ты что-то создаёшь. Хочется понять, что такое вообще жизнь, что такое природа. Человек рождён, нынешний человек, вообще из любознательности.
Первым любознательным человеком была Ева. Мы ей обязаны тем, что мы живём так, как мы живём, что мы покинули рай и увидели и поняли, что можно жить иначе, не обязательно в этом скучном раю проводить бесконечную жизнь.
Хочу сказать, что наука и техника – это одна из самых прелестных возможностей осуществить своё назначение. Вы знаете, я знаком и полюбил эту учёную жизнь, самих учёных. Это народ бескорыстный, это народ, поглощённый своей жизнью, работой в будущее.
Они все живут впереди нас, потому что они хотят что-то создать ещё небывалое, то, что мы ещё не знаем. Это придаёт человеку какую-то особую прелесть существования. Я пытался писать об этом. Иногда я видел, что это мои вещи наполняют людей тоже какой-то ответной радостью и помогают им понять, кто они такие, помогают найти себя.
Человек, который нашёл себя, он счастливый человек. Это не всегда удаётся, но сами поиски себя уже доставляют удовлетворение, и ты становишься другим.
Каждый человек, уверен в этом, для чего-то предназначен. Он может стать гораздо большим человеком, чем он есть. Сам человек – это чудо, это сокровище природы.
Первый раз об этом говорю, и даже для меня это что-то сокровенное, которым хотел сегодня поделиться с вами.
Спасибо вам всем.

В. Путин: Уважаемый Даниил Александрович! Уважаемые, дорогие друзья!
Даниил Александрович, Вы как-то написали замечательные слова, то есть у Вас много замечательных слов, но одна из фраз – ключевых, как я считаю, – магистральная мысль, которая проходит по очень многим Вашим произведениям, могу ошибиться, звучит так: «Совесть – это как бы малое представительство Бога».
Это действительно магистральная мысль, которая всегда напоминает нам о том, что в основе нашей жизни, нашего бытия должны лежать непреходящие ценности добра, нравственности, любви, порядочности и чести.
Спасибо Вам за то, что Вы воспитываете в нас эти качества.

В конце июня 2017 года состояние здоровья Д. А. Гранина стало резко ухудшаться, он был доставлен в один из госпиталей Санкт-Петербурга и подключён к аппарату искусственной вентиляции легких. В 22:00 4 июля 2017 года, на 99-м году жизни, писатель скончался.

Церемония прощания состоялась 8 июля 2017 года в Таврическом дворце. Похоронен на Комаровском кладбище под Петербургом.

За свою литературную деятельность Гранин имеет множество наград. В 1976 году он получил Государственную премию СССР за роман «Клавдия Вилор»; в 1978 был повторно удостоен этой премии за сценарий фильма «Дождь в чужом городе». Он Герой Социалистического Труда (1989), лауреат Государственной премии РФ (за роман «Вечера с Петром Великим», 2001), Немецкого Большого креста за заслуги в деле примирения. Он – лауреат премии Генриха Гейне (ФРГ), член Немецкой академии искусств, почетный доктор Санкт-Петербургского гуманитарного университета, лауреат премии Александра Меня. Кроме того Гранин кавалер двух орденов Ленина, орденов Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, двух орденов Отечественной войны II степени, ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени.

Именем Гранина названа малая планета Солнечной системы номер 3120.