15 P. Giacometti Подстрочный перевод А.Н. Островский FERNANDO Probabilmente nella lusinga (обманчивая надежда, иллюзия) di ritrovarvi la moglie... Вероятно, в обманчивой надежде встретить жену... Д. Фернандо. Вероятно, вы надеетесь там найти жену? CORRADO E la figlia! И дочь! Коррадо. И дочь. FERNANDO (sorpreso) La figlia? (с удивлением). И дочь? Д. Фернандо (с удивлением). И дочь? CORRADO Si; la mia Ada, che non ho veduta da tredici anni... io volevo chiedervi conto di loro, ma sfortunatamente mi accorgo che ignorate... [9]. Да; мою Аду, которую я не видел тринадцать лет... я хотел просить у вас отчет о них, но, к несчастью, я замечаю, что вы не знаете... Коррадо. Да, мою Аду, которую я не видал четырнадцать лет. Я бы желал иметь какие-нибудь сведения о них, но, к несчастью, вы ничего не знаете. [2. Т. 9. С. 176]. Интонация речи Фернандо сохранена (кроме первого предложения), тогда как речь Коррадо в переводе Островского приобретает более спокойный тон, говорящий о смирении: вместо многоточия Островский ставит вопросительный знак или точку, а восклицательную интонацию заменяет повествовательной. На протяжении всей пьесы прослеживается эволюция героя. Островский акцентирует пробуждение в Коррадо человеческого начала, уважения к достоинству личности, подвинувшие его к решению пожертвовать собой, стать «живым трупом» ради счастья дочери. В процессе перевода меняется структура и иерархия в соотношении героев пьесы Джакометти. Романтическая мелодрама предполагает разделение персонажей на «ангелов» и «демонов» и их столкновение. Если разграничить персонажей пьесы Джакометти, то «ангелы» – это Эмма, Розалия и Пальмиери, «демон» – аббат. Островского же интересуют сложность, неоднозначность характеров, сочетание того и другого начал в каждом герое. Эта тенденция к психологическому драматизму у писателя проявляется особенно после 1860-х гг. Таким образом, мелодраматический герой лишается романтической экзальтации, а конфликт, построенный на резком контрасте общественных и нравственных противоречий, создаётся на материале обыкновенной жизни. Настоящим содержанием конфликта произведения Островский считает не столкновение частных интересов и характеров, хотя конфликт проявляется и в них, а противоречия любви, милосердия, сострадания и бесчувственного закона, жестокости и безнравственности. Параллельно с переводом шла работа над оригинальной пьесой, о чём свидетельствует черновая рукопись пьесы «Лес». На серьёзные изменения структуры комедии и функций действующих лиц указывает Е.В. Измайлова, исследовавшая варианты черновой рукописи [10. С. 219–325]: «Очевидно, по ходу работы у драматурга появлялись соображения, сначала носившие частный характер, но потом переросшие в принципиальные изменения, под влиянием которых Островский не только перерабатывает отдельные образы, но и значительно изменяет всю композицию пьесы» [Там же. С. 195]. Текстологическое сравнение пьес «Лес» и «Семья преступника» позволяет сделать предположение, что одной из причин, повлекших структурные и идейные изменения оригинальной пьесы, могла явиться работа над переводом итальянской пьесы. На связь этих двух произведений указывает ряд сходных ситуаций, которые чётко прослеживаются в сюжетной линии и расстановке действующих лиц обеих пьес: 1. Главные герои, Несчастливцев и Коррадо, приходят издалека и не вписываются в среду. 2. Несчастные девушки – Аксюша и Ада (Эмма). В обоих случаях ради них главные герои жертвуют собой. 3. Носители «моральных» устоев описываемого общества – люди, власть имеющие: Гурмыжская – аббат. Эти персонажи лишены настоящих добродетелей. 4. Сходные состав и расстановка второстепенных персонажей: Агата (кормилица) – Улита (ключница), Гаэтано (слуга аббата) – Карп (лакей Гурмыжской). Наибольший интерес представляет соотношение двух главных персонажей – Несчастливцева и Коррадо и работа Островского над их образами. А.И. Журавлёва пишет, что в пьесах Островского 1860–1870-х гг. формируется новый герой. «Этот герой прежде всего должен обладать развитым личностным сознанием. Пока он внутренне, духовно не чувствует себя противостоящим среде, вообще себя от неё не отделяет, он может вызывать сочувствие, но ещё не может стать героем драмы, для которой необходима активная, действенная борьба героя с обстоятельствами» [11. С. 13]. Интерес Островского привлекает «становление личного нравственного достоинства и внесословной ценности в сознании <...> городской массы» [Там же. С. 14]. Коррадо и Несчастливцев не являются «активными борцами с обстоятельствами», но своими поступками они устанавливают другую правду, которая меняет условия, установленные довлеющим обществом, и восстанавливает справедливость, утверждая силу истинных ценностей. Изначально образ Несчастливцева был обрисован обобщённо, и трагик выглядел менее значительным, не был эмоциональным центром действия. В последующих вариантах образ Несчастливцева становится центром в развивающемся конфликте. В окончательной редакции Несчастливцев сочетает в себе дар актёра-трагика с глубокой человечностью и гуманностью труженика, его поведение характеризуется переходом от напускного, заученного пафоса к искренним сердечным порывам, выражающим глубокую человечность и горячий протест против обитателей «леса». Большой фрагмент текста был добавлен Островским в черновой автограф, возможно, не без влияния драмы Джакометти:
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=