В отдельную главу мы выделили тему отношений 2-х Иванов – Шмелева и Ильина. Рассказывая о Шмелеве, анализируя его произведения, мы часто цитировали Ильина. И это не случайно.
     Оба знали и верили в одно: для России есть только один верный путь – к собору, путь небесный. Едины были Ильин и Шмелев и в вопросе о совести, для обоих совесть – голос Бога внутри каждого человека, а безбожник – убивает совесть. Духовный же кризис состоит в том, что люди не просто утратили веру в Бога, но и ополчились на саму идею Бога. И для Шмелева и для Ильина без Бога нет ни истинной культуры, ни патриотизма, ни духовности, поэтому, по мнению Ильина и Шмелева, культурный, экономический, политический и другие виды кризиса являются результатами духовного оскудения.
     Обоих художников роднит общая тема – тема Родины, России, а также связанная с ней тема добра и зла, совести, праведности, подвига и объединила в этих темах, конечно, вера в Бога. Единой для них является главная идея – необходимость религиозного, национального, культурного Возрождения России.
     Предлагаем вашему вниманию статью Ольги Владимировны Лисицы.

      «Великий русский писатель Иван Сергеевич Шмелёв (1873-1950) и великий русский философ Иван Александрович Ильин (1883-1954) не были знакомы лично до того, как оказались в эмиграции. Шмелёв вынужден был уехать, потеряв единственного сына Сергея, расстрелянного в Крыму большевиками в 1921 г., а Ильин после шести арестов был выслан из советской России осенью 1922 г. на знаменитом "философском пароходе". Иван Сергеевич с женой Ольгой Александровной обосновался в Париже; Иван Александрович с женой Наталией Николаевной – сначала в Берлине, а с приходом к власти Гитлера они чудом вырвались в Швейцарию и поселились в Цолликоне (под Цюрихом).
      Шмелёв и Ильин, безусловно, знали друг о друге. Но только в 1927 г. Ильин написал первое, очень короткое, письмо Шмелёву:
     "Дорогой!
     Из самой сердечной и духовной глубины шлю Вам благодарность за чудесный рассказ "Свет Разума". Это самое необходимое, это самое живое, это незабываемое! Истинное искусство всегда философично, всегда метафизично и религиозно – горит, и жжёт, и очищает душу. Я не один раз перечитал Ваш рассказ; и душа плакала слезами умиления; а воля крепла.
     "Сухая слезинка, выплаканная во тьме беззвучной"... Это не слова, а осиянные, пророческие глаголы.
     Да утешит и да соблюдет Вас Господь!
     Мы не встречались с Вами, но я давно духовно люблю Вас и горжусь Вами".
     В то время Иван Александрович еще не знал имени-отчества писателя и поэтому начал со слова "Дорогой!". В ответ последовало письмо Шмелёва, который сразу ощутил духовную близость к Ильину и отнёсся к нему с большим почтением:
     "Дорогой Иван Александрович!
     Большим, истинно светлым чувством отозвалось в моей душе письмо Ваше. Всегда хорошо на душе, когда получаешь отклик, подтверждение, что не впустую твоя работа, что словом пробуждается доброе... Но когда слышишь привет и похвалу от человека, которого почитаешь, которому глубоко веришь, которым восхищаешься и гордишься... – у меня нет слов сказать всё, что я вижу и чувствую в Вас! – тогда крепнет и утишается душа.
     Не раз, не раз порывался я написать Вам, приветствовать Вас за стойкость, за блеск дарованья Вашего, за мужество в борьбе, за великую честность перед Россией, за высокую и одухотворённую человечность – русскость! За ту горькую и такую нужную нам всем правду, которую Вы ищете, находите и поясняете всем. Вы один из первых – нужнейших родине, – нет, Вы – исключительнейшее, сколько я могу чувствовать, явление, светлейшее – в страшном и подчас великом разнобое, царящем в эмиграции – и повсюду. Я Вас так (!) чувствую! Вы не страшитесь вскрывать гнойники интеллигентщины (все еще!) русско-интернациональной, хронической болезни, одурь-дурман и – ложь! И много зато у Вас врагов. Но, – знаете Вы и сами, – и друзей, невидных сейчас, пока, – много! И будет всё больше. Да, Вы такой – единственный у нас. И что важно – с таким блеском, с таким искусством живого и яркого слова, с такой широтой и духовной глубиной знаний! Для меня несомненно, что Вам выпала – и по праву! – доля высокая – представительствовать за Россию, за духовные её ценности, – наследие от лучших из тех, кто эти ценности обрели в ней, развивали, очищали, вносили в жизнь мира. Воистину, за эти ценности должно душу свою отдать. И защищать их, – Божье дело, – Крестом – Мечом!"
     С этих писем и началась их многолетняя переписка – "Переписка двух Иванов", продолжавшаяся вплоть до кончины Ивана Сергеевича в обители Покрова Божьей Матери в Бюсси-ан-От.
     И всегда во всех невзгодах и лишениях их согревали и питали мысли о будущей России, возрождения которой они ждали, которое готовили своим творчеством. Главным в их переписке был духовный пласт, представлявший собой основу духовной дружбы двух великих русских мыслителей, которая "начинается там, где излетевшая искра духа касается чужой огненной купины и воспринимается ею", как писал Ильин в "Поющем сердце". Не удивительно поэтому, что одно из лучших своих творений – светлое "Лето Господне" – Шмелёв посвятил Наталии Николаевне и Ивану Александровичу Ильиным; им же посвящён рассказ "Рождество в Москве", Ильину посвящён и рассказ "Свет вечный". А сделал это Шмелёв потому, что никто лучше Ильина не постигал смысла его творчества. Книга художественной критики "О тьме и просветлении" Ильина стала лучшей книгой о творчестве Шмелёва.
     Удалось установить и более сокровенные творческие переплетения. Еще в 1927 г. Ильин посвятил Шмелёву статью "О путях России", о чём сообщил ему в письме. Она глубоко затронула Шмелёва и через много лет, работая в 1947 г. над переизданием рассказа "Куликово поле", Иван Сергеевич включил в него ключевые слова из статьи Ильина: "нет народа с таким тяжким историческим бременем и с такою мощью духовною, как наш; не смеет никто судить временно павшего под крестом мученика; зато мы выстрадали себе дар – незримо возрождаться в зримом умирании – да славится в нас Воскресение Христово!". Он писал Ильину: "Мне хочется связать навеки Вас с писателем Шмелёвым. Мы – в одном дышле. Вы столько сделали для России, для постижения ее, для формировки национальной души!"
     Так мысль Ивана Ильина была навеки вплавлена в художественную ткань рассказа Шмелёва.
     В 1948 г. Шмелёв работал над "Записками неписателя" и снова вставил в свой текст образ из произведений Ильина: "И ещё крепко запомнилось, ... "придут чёрные уныния, гибнуть будешь... – за край Ризы Господней цапайся, – и вызволит!" "За край Ризы Господней..." – где это я прочёл?.. Здесь прочёл, у проникновенного нашего мудреца, И как это благостно!.." Это место из второй главы часто воспроизводится неправильно, и до сих пор мало кому известно, кого именно называл Шмелёв нашим проникновенным мудрецом.
     Они встречались всего несколько раз в жизни. Они дарили друг другу свои фотографии. В 1936 г. Шмелёв написал на одной из них: "Где-то свидимся?.. – Если бы в Москве!.. – Что Господь даст"...
     В 2000 г. отмечалось 50-летие со дня кончины Ивана Сергеевича Шмелёва. Стараниями Российского фонда культуры прах великого писателя и его жены был перенесён в Москву и нашёл вечное упокоение в стенах Донского монастыря.
     Когда-то Ильин написал ему: "Пока мы с Вами живы – мы два Ивана, российских сына; и никаких гвоздей". И вот прошло уже полстолетия со дня кончины Ильина, наступили иные времена и подошли сроки, когда и его прах – прах другого Ивана, российского сына, должен упокоиться в родной земле. В 1954 г. его жена писала: "Есть что-то неприемлемое в том, что русский философ и русский патриот лежит на кладбище какого-то Цолликона". Похоронила Ильина, а потом и его жену, поставила надгробный памятник швейцарская почитательница его творчества Ш. Барейсс; исследователь его творчества Н. П. Полторацкий оплатил место захоронения на 35 лет, после этого могила по швейцарским законам будет закатана. Пора и нам позаботиться о славе русской культуры. И встретятся ли два великих Ивана в Москве – теперь зависит от нас...».
     Прошло 50 лет, и два Ивана все-таки встретились в Москве... Решение о перезахоронении было принято после того, как дочь Деникина обратилась с соответствующей просьбой к президенту России.
     3 октября 2005 г. в Москве Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II возглавил церемонию перезахоронения в некрополе Донского монастыря останков философа Ивана Ильина, генерала Антона Деникина и их жен.
     Церемония началась освящением закладного камня часовни-мемориала национального согласия и примирения, которая будет построена в память о всех погибших в годы трагических междоусобных распрей XX в.
     Святейший Патриарх Алексий Второй совершил панихиду в Большом соборе Донского монастыря, где были установлены гробы с останками И. Ильина, генерала А. Деникина и их жен.
     В церемонии перезахоронения, символизирующей возрождение духовного единства народа, приняли участие более двух тысяч человек. Присутствовали видные государственные чиновники и деятели культуры, священнослужители Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви: председатель Российского фонда культуры Н.С.Михалков, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (нынешний Святейший Патриарх Московский и всея Руси), председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, митрополит Калужский и Боровский Климент, а также дочь генерала А.Деникина – М.А.Деникина.
     Его Святейшество обратился к собравшимся со словами:
      «Сегодня мы являемся участниками исторического события. В родную землю возвращаются достопамятные сыны России — генерал Антон Иванович Деникин и философ Иван Александрович Ильин — вместе со своими супругами. Они возвращаются сюда телесно, но мыслями своими они всегда были в России. ...
     ... Находясь за пределами Отечества, они оставались патриотами, искренне сопереживая всему, что происходило на Родине. Российская трагедия не помешала им любить свой народ и верить в его будущее. Иван Александрович Ильин писал: «Мы должны видеть наш народ не только в его мятущейся страстности, но и в его смиренной молитве; не только в его грехах и падениях, но и в его доброте, в его доблести, в его подвигах».
     Тоску по России эти ее сыны пронесли до последних дней своей жизни. Ныне, подобно праотцу Иосифу, завещавшему вынести его кости из Египта (Исх. 13, 19), генерал Деникин и философ Ильин посмертно возвращаются на Родину. Они верили, что настанет момент, когда наша страна, великая и свободная, сможет вновь принять их. И вот, по Промыслу Божию, этот день настал.
     Сегодняшнее событие свидетельствует о совершающемся восстановлении единства нашего народа, разделенного трагической историей прошлого века. В народное сознание возвращаются имена тех, кто на чужбине продолжал трудиться для России, тех, кто в своих молитвах желал ей спасения и процветания.
     Этот день также свидетельствует о восстанавливаемом единстве русского Православия. Нас радует, что в проводах на Родину наших выдающихся соотечественников вместе с архиереями и клириками Московского Патриархата принимают участие представители русского церковного рассеяния.
     На протяжении трагических лет русской истории все мы сохраняли единую веру, общие традиции, одну любовь к своему Отечеству. И нынешнее событие становится еще одним шагом к достижению полного общения и единства.
     Объединяется Церковь, объединяется русский народ. А когда мы вместе — мы непобедимы".