12 / 198
Подняла утомленную голову, пристально взглянула на меня
грустными, серыми глазами, обрадовалась.
Протянула руку... Холодная рука, такая же худенькая, как
и прежде.
— Я уже думала, — не встретимся.
Тот же приветливый, нервный голосок, словно не говорив-
ший, а вздрагивающий.
— Ну, вот... Гора с горою, знаете... Как это вы сюда попа-
ли, не ваше место?
— Да вот доктор все жаловался... Рук у него нет... не хвата-
ет... Я и приехала... мы тут, в деревне... Завтра наговоримся...
Теперь некогда...
И давай перевязывать солдата...
В полночь, по обыкновению, перестрелка разгорелась... —
„Алла, Алла!" — послышалось оттуда. Я заглянул на вал: длин-
ная и волнистая линия вспыхивавших и гаснувших огоньков
близилась... Другая следовала за нею... Людей не было видно
вовсе... Цепи турок шли на редут, еще издали оглушая нас
трескотнею и гамом. Выдержанные в огне солдаты наши спо-
койно ждали команды. Первый залп мы дали в упор, когда та-
бор (полк) подходил шагов на двадцать, на тридцатъ. До тех
пор траншея молчала, как мертвая... На этот раз, судя по гус-
тоте огоньков, атака обещала быть особенно настойчивой.
Вот и в амбразурах далекого турецкого редута словно рас-
крылись и опять опустились веки над чьими-то чудовищами,
огромными глазами... Взглянуло на нас это красное око, ахну-
ла стальная грудь орудия, и первая граната, шушукая и вздра-
гивая, впилась в земляной вал... Только стала осыпаться земля
отсыревшего бруствера...
— Что это?.. — схватывает меня кто-то за руку.
— Турки идут...
— Господи... Сколько смертей... сколько смертей!.. Голубчи-
ки!.. И все это в бедных... в солдатиков... Болезные мои, хоро-
шие... — шептал женский голосок, нервный, трепетавший, как
рыдание, глубоко проникающий в душу...
— Это вы, сестра?.. Сойдите! Нельзя... так в вас попасть
могут...
Она меня и не слышала. Снял я ее вниз. Села, схватились
руками за голову, да и осталась так... Шепчет молитву только...
Слышу я, не за себя, а за нас молится... Молится, едва шевеля
губами, но так, что сквозь бешеную трескотню атаки каждый
звук ее страстной молитвы слышался мне...