462 / 502
том бесконечных насмешек), бескорыстной, до смешного просто-
душной. Окружение воспринимает их простодушие.... как очевид-
ный признак глупости. И лишь ближе к финалу становится ясно, что
Матрена и Соня - это женские корреляты главного героя русского
фольклора Ивана-дурака, чья дурость - производное от душевной
чистоты, незамутненной безжалостным хитроумием мира сего. И
неважно, что в "Соне" мы имеем дело с городской средой
(Ленинград 30-х и проживающая в нем новоявленная советская ин-
теллигенция - Лев Адольфович, Ада Адольфовна, Валерьян), а в рас-
сказе Солженицына - со средой деревенской, куда более простецкой.
Видимо, тема неприметной самоотверженности, скромной праведно-
сти, нестяжательства, в котором нет ни позы, ни деклараций, - эта
тема и впрямь исконна для русской литературы. И "Соня", которая
вроде бы написана о другом, в конце концов, тоже получается об
этом.
Вряд ли удивительное сходство этих историй так бросилось бы
в глаза, если бы не постановка латышского режиссера, выявившая в
прозе Толстой вечную тему русской литературы. При бьющей в гла-
за яркой театральности (добродушную и некрасивую смотрительни-
цу музея играет у Херманиса не актриса, а артист - Гундарс Або-
линьш) история Сониной любви к мифическому Николаю исполнена
в постановке Нового Рижского театра такой пронзительной грусти и
такой нефальшивой нежности, какие редко встретишь в современ-
ном искусстве вообще, а на сцене в особенности. Тут изощренность
и затейливость сценического языка (нарочитый гротеск, даже кло-
унадность соседствуют с досконально воссозданным бытом 30-х) в
известном смысле оттеняет незатейливость самой героини.
Спектакль, поставленный в Театре Вахтангова Владимиром
Ивановым, совершенно незатейлив. Он, в сущности, и не спектакль
даже, а сценическая читка - с минимумом реквизита и условным обо-
значением на заднем плане деревянной избы, немного напоминаю-
щей скворечник. И эта скромная обстановка выдает не намеренный
аскетизм, а, скорее, скудость сценической мысли. Елена Михайлова
и Александр Михайлов (инициатор постановки) читают текст спо-
койно, вдумчиво, иногда преображаясь в своих героев, иногда от-
страняясь от них. Их облик, их просветленные лица, сама их биогра-
фия заставляет преисполниться к ним уважения.
Блистательная актерская карьера, работа с Эфросом, съемки в