14 / 16
Однако, милосердие — не только средство в процессе
самосовершенствования, но и содержание его. Человек
не является милосердным потому, что стал совершенст-
вующимся; скорее, милосердное поведение является вы-
ражением его совершенствования. Поэтому несостоятель-
но мнение, что милосердие как путь служения Богу не
предполагает непременно чувства благожелательности.
Также несостоятельно сведение милосердия к альтру-
изму, который исчерпывается доброжелательным отно-
шением к другим. Однако вне телеологического и пер-
фекционистского контекстов отсутствие идеала милосер-
дия теряет стандарт совершенства.
В новозаветных текстах милосердие предлагалось в
качестве универсального требования, содержащего в себе
и требования Моисеевых заповедей (см. Декалог). Этот
взгляд сохраняется и в ряде современных работ по мо-
ральной теологии. Однако уже у апостола Павла получает
развитие различение закона Моисея и заповеди любви,
которое, помимо чисто теологических аспектов, имело и
существенное этическое содержание, а именно то, что в
Христианстве от человека требуется не скрупулезное со-
блюдение правил, нередко формальных, а праведность,
покоящаяся на непосредственном движении души и зове
сердца. Этический аспект различения Декалога и этики
любви был воспринят в новоевропейской мысли и про-
блематизирован в контексте сопоставления справедливо-
сти и милосердия (Гоббс, Прудон, Шопенгауэр). Анализ
этой традиции в истории западной философии приводит
к следующим выводам:
а) хотя милосердие представляет собой высшее мо-
ральное требование, непосредственно задает человеку
идеал и в этом смысле универсально, оно отнюдь не мо-
жет рассматриваться в качестве требования, исполнение
которого всегда ожидается от человека; в действитель-
ных отношениях между людьми как членами сообщества
милосердие является лишь рекомендуемым требованием,
между тем как справедливость — непреложным;