108 / 198
его предки». Только Ключевскому могла прийти в голову мысль
создать «родословную» литературного героя – доискаться, отку-
да и как попал Евгений Онегин в русское общество Этот герой
– «забав и роскоши дитя» – не был печальной случайностью или
нечаянной ошибкой. Ключевский показывал, что «у него была
своя генеалогия, свои предки, которые наследственно из рода
в род передавали приобретаемые ими умственные и нравст-
венные вывихи и искривления».
Вооружившись, по собственному признанию, «методом
Татьяны», историк вслед за героиней «пробирается украдкой» в
кабинеты людей того времени, разбирает читанные ими книги
с оставленными на полях отметками и вопросительными
крючками и размышляет над ними. Полет фантазии ученого
воссоздает галерею не лишенных гротеска образов российско-
го дворянства начиная с XVII в., от прапрадеда, прадеда, деда
и отца Евгения Онегина и завершая его возможными потом-
ками. Замечу, кстати, что эта статья далеко не единственная
научная «шутка» Ключевского – назову хотя бы очерки об исто-
рическом значении кнута и палки, о том, что может начертать
женская игла или что можно прочитать по дамскому костюму,
не говоря уже о его знаменитых афоризмах и сатирических
литературных набросках. Однако все эти «шутки» всегда бази-
ровались на серьезном научном фундаменте.
К 50-летию со дня смерти M. Ю. Лермонтова Ключевский
написал о нем, как он выразился, «поминальную» статью под
названием «Грусть». Для Ключевского внутреннее содержание
поэзии Лермонтова было сложным состоянием души, которая,
как и грусть, «лишена счастья, не ждет, даже не ищет его и не
жалуется». Он утверждал, что Лермонтов был певцом личной
грусти, а не мировой скорби.
Ключевский показывал сложное отношение Лермонтова к
воспитавшей его среде, которая «утонченностью и ненужно-
стью воспитанных ею чувств» напоминает барскую теплицу с
прихотливой флорой, «способною занять ботаника только раз-
ве тем, что она служи! удачным опытом борьбы с климатом и
хозяйственным смыслом». Лермонтов, пишет он, усвоил много
дурных привычек и недостатков этой среды, но в нем сущест-
вовало неодолимое нравственное отчуждение от нее и поэт:
…по праву мести,
Стал унижать толпу под видом лести.
Он обильно цитирует Лермонтова, в том числе приводит
строки: