103 / 198
Присутствовавшая там писательница Р. М. Хин-Гольдовская
под свежим впечатлением записала в дневнике: «Слушала лек-
цию Ключевского: «Два воспитания – семья и школа». Ключев-
ский – замечательный лектор. Он обладает особенным даром
рассказывать даже известные вещи так, что в воображении
вдруг оживает целая эпоха, о которой в памяти под грудой
других воспоминаний, хранились какие-то обрывки. <…> Се-
годня он говорил о древнерусской семье. И как говорил! Прямо
поэма». «Особенно блестяща была вторая часть лекции: Екате-
рининская эпоха, Бецкий…».[11] И – продолжала она.
В этой лекции Ключевский рассматривал две существовав-
шие ранее системы воспитания: школы у домашнего очага в
Древней Руси, где ребенок воспитывался не столько уроками,
сколько нравственной атмосферой, какою он дышал – это не
пятичасовое, а ежеминутное воздействие; и публичной школы
новой Руси XVIII в., отрывавшей школу от семьи. Ключевский
обращал внимание на разность задач и методов воспитания
обеих систем, ZZ об отношении семьи и школы, говорил и о
задачах педагогики. Обобщенный, не устаревший и сейчас,
вывод Ключевский подавал в отчеканенной форме: «Одна из
великих заслуг педагогии в том, что она заставляет взрослых
думать о детях»; «педагогия – не нянька, а утренний будиль-
ник: слово дано ей не для того, чтобы, укачивая чужого ребен-
ка, усыплять свою мысль, а для того, чтобы будить чужую». Ис-
торический опыт убеждает, утверждал Ключевский, что в деле
воспитания школа не может отрываться от семьи: «семья и
школа – не сожительницы и не соперницы; это – соседки и со-
трудницы», они не могут обойтись друг без друга. «Под родным
кровом дитя получает то, что не может дать школа; школа
должна ему дать то, чего оно не находит дома. Дома оно при-
выкает понимать и любить своих, в школе приучается жить с
чужими… учится превращать чужих в своих ближних».
Историк призывал и сам убедительно показывал, как сле-
дует извлекать полезные уроки из накопленного исторического
опыта. Из системы И. И. Бецкого он рекомендовал воспитате-
лям взять требование относиться к детям «с кротостью, учтив-
ством и любовью», всегда хранить при них веселый вид, под-
держивать в них бодрый дух и веселый нрав. Где этого нет,
там не может быть никакой педагогики/никакой школы, «а
есть только казарма для малолетних преступников, даже не
исправительная, а просто карательная». Из Домостроя следует,