104 / 198
считал Ключевский, взять то «сильное место, где наставник
убеждает детей покоить родителей в старости, не забывать
труда отцова и матернего, помнить, что они никогда и ничем
не сумеют заплатить своего детского долга». О матери совре-
менным детям можно сказать: «она готова была умереть за
вас, прежде чем вы рождались; вы обязаны жить для нее, пока
она жива».
Высказанные в афористической форме мысли историка
повторялись из уст в уста, распространялись, входа, таким об-
разом, в общий обиход. Правда, порой при этом забывалось,
кто первым их произнес. Примером могут служить заключи-
тельные слова статьи «Два воспитания»: «было бы сердце – пе-
чали найдутся».
Русская культура (в широком смысле этого слова) всегда
привлекала внимание ученого – ей посвящена не одна страни-
ца в его книгах и лекциях. Ключевский создал целую серию
статей по истории русской культуры и общественной мысли.
Много работ этого цикла хронологически относятся к XVIII в.
Во второй половине и в конце XIX в. (т. е. во времена Ключев-
ского) XVIII в. привлекал исследователей (в том числе и его са-
мого) своей относительной неизученностью: «Русский XVIII век,
столь важный в судьбах нашего отечества, исполненный столь
громких дел, вызвавший столько шумных и разноречивых тол-
ков своими грехами и успехами», надолго оставался «в научной
полутьме».[12] Пробел в монографическом изучении России
XVIII в. Ключевский заполнил сам в 3-й и 4-й частях «Курса
русской истории», в публичных лекциях «Западное влияние в
России после Петра», в статьях, выступлениях, в набросках и
очерках.
В «Курсе русской истории» Ключевский указывал на соци-
альное неравенство русского общества, которое в XVIII в. еще
более усиливалось нравственным отчуждением «правящего
класса» от «управляемой массы». «Говорят, культура сближает
людей, уравнивает общество. У нас, – считав Ключевский, –
было не совсем так. Все усиливавшееся общение с Западной
Европой приносило к нам идеи, нравы, знания, много культу-
ры, но этот приток скользил по верхушкам общества, осажда-
ясь на дно частичными реформами, более или менее осторож-
ными и бесплодными. Просвещение стало сословной монопо-
лией господ, до которой не могло без опасности для государст-
ва дотрагиваться непросвещенное простонародье, пока не