Многим православным в России, да и за ее пределами, знакомо имя курской старицы монахини Мисаилы.
Пережив и испытав на себе и страдание сиротства с шестилетнего возраста, и унижение, оскорбление, непосильную тяжесть труда с 17 лет, после насильно навязанного замужества, она чутко воспринимала людское горе, беззаветно стремясь помочь людям, одарить их добром и любовью и в трудную минуту оказать помощь советом, который особенно необходим в критические моменты жизни.
Вся жизнь монахини Мисаилы - это служение людям: все что имела, она отдавала людям, оставляя себе лишь иконы Божией Матери и Спасителя и горячие молитвы к ним. Живя в бедности, она не переставала благодарить Бога и испытывать какую-то необыкновенную радость. «Радость, радость-то какая!» – восклицала она, ощущая особую близость к Богу.
Жизнь матушки Мисаилы тесно связана с судьбой еще одного удивительного человека – протоиерея Павла Андреевича Говорова, который был не только другом семьи известной монахини (м. Мисаила была крестной матерью одной из дочерей отца Павла), но и прославился на всю страну как священник-партизан, награжденный медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
Предлагаем вашему вниманию отрывок из воспоминаний Соколовой Людмилы Матвеевны, внучки монахини Мисаилы, о жизни старицы в годы Великой Отечественной войны:
… Присылал письма бабушке Архиепископ Лука из Симферополя. Прислал свою фотографию. Письма, к сожалению, хранить не могли, и после ответа сжигали.
В день, когда началась война, мы с мамой только-только приехали к бабушке, и она сразу сказала: «Придет немец сюда, а Курская область будет границей. Только как придет, так и уйдет». Как нам не хотелось от бабушки этого слышать! Но она подтвердила: «Не моя воля, воля Божия». Немцы уже подходили к Сталинграду, уже многие стали сомневаться в победе наших войск, но бабушка знала: «От Сталинграда немцы бежать будут».
Успокаивала она секретаря Бесединского райкома партии, руководившего партизанским движением. Она его, бывало, накормит, обнадежит: «Скоро немцы будут бежать». И получив благословение, он опять уходил в свой отряд. Уже после Победы секретарь райкома партии собрал на площади около школы людей: «Подумать только, – говорил он, – столетний человек верил, что немцев побьем, а вы им тут гусей на обед носили...».
Уместно здесь подумать о достоинстве побежденных, а ведь матушка за всю войну не съела ни плитки немецкого шоколада, ни кусочка сыра – ничего: «Нет, – отказывалась она, – не хочу».
До войны приезжал к матушке секретарь Обкома партии из Курска, обычно ночью, чаще - его жена. Во время войны секретарь Бесединского райкома КПСС, он руководил партизанским движением, и когда немцы подходили к Сталинграду, он пришел к старице с вопросом: «Стоит ли продолжать вести партизанскую войну, если немец уже у Сталинграда?» Она успокоила его и сказала: «Немец от Сталинграда будет бежать» и благословила не распускать партизан, продолжать войну. Приходил и немецкий комендант станции Полевой, узнать о своей семье в Берлине. «Семья твоя жива, никто не погибнет, а вот дом ты строишь в Полевой напрасно, скоро вы будете бежать отсюда, а пока ты будешь вещи вывозить, твой дом растащат по бревнышку». Офицер не поверил, а так и было: он вместе с солдатами выносил вещи, а наши люди уже растаскивали дом. Комендант возмутился: «Ведь дом может быть вокзалом, клубом». Но, увы! Дом растащили.
Пришла с Полевой женщина: «Бабушка, я хочу уехать с Полевой, станцию могут бомбить, я уже часть вещей перевезла из Полевой в другую деревню», а бабушка ей отвечает: «Пока не поздно, верни вещи в Полевую и оставайся на месте, война - ведь война». Женщина послушала совета, сразу все вернула в Полевую, а село, куда она собиралась переехать, сгорело.
Молодая односельчанка Евфросинья пришла узнать о муже: «Бабушка, от Петрака (так звали мужа) нет писем, погиб, наверное?» Бабушка молится, перебирает четки и затем уверенно говорит: «Жив твой Петрак – ранен в ногу, скоро получишь известие, и сам потом будет». Действительно, Евфросинья получила письмо, принесла его бабушке, - муж ранен в ногу, лежит в госпитале в Алма-Ате, обещал после выздоровления заехать домой». Прошло некоторое время, женщина опять прибежала к бабушке: «Что-то случилось, наверное: нет Петрака и писем нет». И вдруг бабушка, как бы недовольная: «Зачем ты пришла, иди домой». Женщина молча ушла, но поздно вечером пришла вновь радостная и сообщила, что Петрак ждал ее у порога.
Бабушка никому не говорила: «Твой сын или муж погиб». Но если она говорила коротко, будто ей тяжело: «Бог даст, будет жить, помолись». Если она отвечала уверенно, либо описывала подробности, окружающие данного человека, значит: «Жив». Часто приходила соседка Николаевна, муж ее был на фронте. На вопрос Николаевны о муже она долго не отвечала, все молилась, перебирая четки и, наконец, сказала: «Жив твой Клим, только в очень темном и тесном месте, но ничего, придет домой и даже подарок тебе принесет». Шла женщина домой и думала: «В темном и тесном месте, наверно, в гробу? Не захотела матушка Мисаила меня расстраивать, А вот что за подарок?». Прошло время. Вернулся и Клим домой. Оказалось, он с частью попал в плен, их немцы загнали в подвал какого-то дома, настолько маленький, что они не могли даже присесть. Ночью началась бомбежка, угол дома был разрушен бомбой, все пленные бросились врассыпную. Прошли ночью линию фронта, по дороге из плена попался магазин, который разбирали люди, ему достался рулон ситца. Вот вам и сам Клим и с подарком жене. Господи, какими неведомыми путями прошла бабушка с ним этот путь!
Во время войны Елена Викторовна (завуч школы № 8) жила с матерью в Курске, а ее тетя, врач, была на фронте. Однажды к ним пришла женщина якобы по просьбе тети, которая (по словам пришедшей) попала в плен и просила передать ей теплое пальто и какие-нибудь продукты. Они не знали, как поступить, но женщина сумела их убедить. На другой день Елена Викторовна собрала кое-какие вещи и, положив их на санки, пошли обменять в деревню. Им посоветовали зайти к матушке Мисаиле. Она выслушала их и сказала: «Сестра и тетя ваша - в центре, скоро получите телеграмму и посылку». Они хотели бабушку чем-то отблагодарить, но она даже и слушать не захотела. Это было в январе1943 года, а в феврале Курск был освобожден от немцев, и они получили телеграмму от сестры матери из Москвы (центра) о том, что она работает в госпитале, и выслала ей посылку.
А сколько приходило к бабушке душевно надломленных войной людей! Среди них была и девушка, возвратившаяся из Германии, которую отец ударил прикладом по руке, чтобы забрать чемодан, не ведая, что это его дочь, а ей ампутировали руку; и жена полковника, скорбящая, что ее муж в Германии отобрал у немецкого ребенка фартучек, в котором осталась надкушенная детскими зубками морковка; и офицер, который в Дрездене на трамвайной остановке снял с немки котиковую шубу, и с тех пор ее молчаливый укор преследовал его везде; и бывший офицер, которого после боя спас немец, перевязав ему раны и дав ему выпить из своей фляжки коньяк, а он застрелил немца из-за золотых часов. И только сам поднялся, - как шальной снаряд оторвал ему руку с часами; и много-много других… Все они приходили к старице за помощью, за врачеванием своих душевных недугов. И она молилась за каждого из них.
… Незадолго до смерти уже ослабевшую старицу спросили: «К кому же нам обращаться после Вас?» Прозорливица ответила: «Подождите, Сережка-гармонист с армии придет, всю Курскую область на себе держать будет».
Сергеем звали будущего афонского старца о. Ипполита (Халина).
Соколова, Л. М. Курская старица монахиня Мисаила / Людмила Матвеевна Соколова. – Текст : электронный // Монахиня Мисаила : сайт. –
URL: http://www.misaila.ru/index.php/author-login
(дата обращения: 15.01.2020).